Жрицы откинули капюшоны своих плащей, плотоядно облизнулись и медленно прошлись вдоль трепещущей шеренги воспитанников, недоумевающих, что могло понадобиться здесь этим детоубийцам и как посмели они первыми вступить в залу, нарушая извечные обычаи проведения церемонии выбора учеников. Неужели лайил желают наполнить жертвенный котел? Но вроде бы мы пока не использовали свой шанс попытать удачу в одной из гильдий и никто из нас не оказался отвергнутым или забракованным.
— Да пребудет с вами Тьма! — хрипло каркнула первая жрица, почти выхаркивая нам в лицо привычную фразу официального приветствия, ежедневно используемого в Лаганахаре.
— Милостью Банрах и во имя ее! — вразнобой, дрожащими голосами отозвались мы.
— Ягняточки, — насмешливо протянула вторая лайил, — овечки вы мои жертвенные…
В паре шагов впереди меня возникла какая-то суматоха. Это наша красотка Элали не выдержала демонстрации своеобразного юмора жриц, черного во всех смыслах сего слова, и упала в обморок. Среди изрядно струхнувших мальчишек кто-то громко и тягуче пукнул от ужаса.
— Радуйтесь, ибо вы удостоены высочайшей милости богини! — между тем продолжала вдохновенно вещать жрица, не обращая ни малейшего внимания на нагнетаемую ею атмосферу всеобщего трепета, а возможно, даже наслаждаясь этим. — Сегодня особый день, и наша всемилостивая госпожа приказала мне, Каадсур, избрать одного из вас — самого достойного, чьим предназначением станет служба в ее главном святилище, расположенном в центре Пустоши!
По нашему ряду прокатился негромкий вздох отчаяния, ибо о храме Песка ходили самые невероятные слухи. Но, невзирая на всю вопиющую противоречивость этих слухов, нам было достоверно известно одно: обратно из храма еще никто и никогда не возвращался.
А жрица неторопливо шла мимо нашего неровного строя, садистски упиваясь сложной гаммой чувств, отображающейся на бледных лицах до смерти напуганных ею детей.
— Им будешь не ты… — Ее палец гадливо отмахнулся от меня, словно от крохотной мушки, и, кажется, впервые в жизни я испытала чувство радости от того, что меня посчитали никчемной и заурядной. — Не ты… — Острый коготь жрицы, едва прикоснувшись, небрежно скользнул по плечу бессильно обмякшей Пиолины, брезгливо проигнорировал Элали, Денниса и Руфию, равнодушно пропустил хитреца Хорге, имеющего кривые ноги и сутулую спину, и, описав мертвую петлю, вдруг категорично уткнулся в грудь Ардена. — Ты! — гортанно пропела лайил. — Ты, красавец, рожден для служения великой богине. Ликуй, ибо ты избран Тьмой!
Даже сквозь густой золотистый загар, и летом, и зимой неизменно покрывающий щеки Ардена, стало заметно, как сильно побледнел наш признанный лидер и заводила, похоже никак не ожидавший подобного печального исхода событий. Полагаю, уж он-то точно грезил о вступлении в гильдию Воинов или, на худой конец, Охотников… И вот беда, выбор жриц падает именно на него — самого талантливого и многообещающего воспитанника братьев, способного принести немало пользы любой гильдии. М-да, это было по меньшей мере несправедливо.