– Бери чайник, – велела я Бухариной и подхватила поднос с бутербродами.
Мы застыли у двери, за ней было тихо. Я вежливо постучала и сразу открыла дверь. О боже, боже, боже! Они целовались! Взасос! На диване! Почти лежа! Кошмар!
– Здравствуйте, дети, – сказала Бухарина за моей спиной, и я пришла в себя.
– Занято! – фальцетом взвился голос моего отпрыска.
– Занято? – Бухарина подняла брови. – Ты что, видишь в нас конкурентов?
Отпрыск задохнулся негодованием и побагровел.
– Здрасте! – испуганно поздоровалось кукольное личико на длинных ножках и подскочило с дивана.
– Бутерброды, – почти прошептала я. Поставила блюдо на стол и вышла на автопилоте.
– Я же сказал, тебя нет!
Я вздрогнула и оглянулась. За мной торчала половозрелая дылда, кипя от бешенства.
– Меня нет? – внезапно взбесилась я. – Я есть! Есть! Повтори!
– Я есть, – повторила дылда, и я дала ей по лбу. Ладонью. С размаха.
Мой сыночек встал в позу и ушел из дома с кукольным личиком, а я сидела и плакала на кухне.
– Зря, – Бухарина укусила бутерброд. – Были бы под твоим неусыпным оком, а теперь будут шляться по подворотням. Жди подол.
– Какой подол? – хлюпая носом, прогундела я.
Бухарина руками очертила огромный живот, и я зарыдала взахлеб.
– Чего ревешь?
– Я Лизу хотела-а-а, – плакала я.
– Какую Лизу?
– Девочку соседскую… Хоро-о-ошую! А он… С этой… на тощих ножка-а-ах…
Я рассказала Бухариной о наших соседках. О девочке Лизе, о ее маме. О том, как нам с ними повезло.
– Сколько маме лет? – внезапно заинтересовалась Бухарина.
– Столько же, сколько мне. – Я задумалась.
Ольга выглядела моложе меня лет на пять. Нет, что я говорю! На два года. Не больше. Но если быть честной… Я подумала и решила стать честной. На самом деле Ольге дашь не больше двадцати. Смотрится почти как дочь.
– Вот и хорошо, – пропела Бухарина. – Нет Лизы, значит, нет ее мамы, значит, нет проблем.
– Что ты имеешь в виду?
– Терпеть не могу баб! – злобно отрезала Бухарина. – Чем меньше их крутится вокруг тебя, тем спокойнее кругу вокруг тебя.
– Я баба.
– Бабой ты будешь после подола «Миша плюс Маша», – мрачно сказала Бухарина, и я опять зарыдала.
Мой пятнадцатилетний сын занимался клоунадой с куклой Машей! Лежа на диване в рубашке с флоральными манжетами за двести баксов. Выбросить ее к чертовой матери!
– Хорошо, что вовремя зашли. Раздеться не успели. – Вредная Бухарина читала мои мысли.
Вечером ребенок мотал мне нервы. Я все время бегала к входной двери, ожидая, когда придет малолетний бабник. А муженек как ни в чем не бывало пялился на соревнования по биатлону.
– Что ты бегаешь? – наконец спросил он. – Придет, куда денется?