Мама за меня покраснела, я за нее рассмеялась. А Сергей Николаевич сказал, что ему повезло несказанно. Так и сказал: «несказанно»! Я обожаю старые слова!
– Может, зайдем в кафе? – Сергей Николаевич просительно заглянул в мамино лицо.
– Да! – крикнула я. Мне хотелось шампанского. Три капли. Ну, или тридцать три.
– Это невозможно, – невежливо отказалась мама.
– Оля, я звоню Миле, и мы идем все вместе.
– Ма! – заканючила я.
Боже! Как мне хотелось в кафе в своей новой весенне-облачной юбке!
– Хорошо, – неохотно согласилась мама.
– Ура!!! – закричала я.
И Мишкин папа, по-моему, тоже был рад, он молчал и улыбался. Но моя радость была куда круче. Я смеялась, запрокинув голову к небу. И моя радость откликнулась шорохом пальцев по моей курточке. Я развернулась и увидела пару синих глаз за упавшей соломенной челкой.
– Что за вече? – спросила пара синих глаз.
– Мы идем в ресторан, – объявил Сергей Николаевич. – Твоя мама уже собирается.
– Мы не идем в ресторан, – не согласилась пара синих глаз. – Туда идете вы.
– Как? – Я чуть не заплакала.
Я уже захотела идти в ресторан с Мишкой, а он не хочет! И я уже не хочу. Совсем не хочу! Я хочу… Не знаю чего хочу, но очень хочу!
– Мы не ходим в общепит. Юность зажигает в других местах. – Мишка дернул меня за руку и потащил за собой, я даже не успела проститься.
– Ты что? – возмутилась я.
– Я заметил, что у тебя есть ноги.
– И что? – смутилась я.
– Надо их показать.
Мы отправились шататься по городу. По пупырчатым асфальтовым дорожкам, вдоль которых выстроились огромные карагачи. Они сейчас уже не такие угрюмые, как зимой, а наоборот, веселые. Солнце поблескивает на их корнях пряжками и отсвечивает лампасами на стволах. Мне они напоминают кукол, которых мы с мамой сделали прошлым летом. Придворные и челядь российского императорского двора. Придворные императорского двора занимают целую полку в моей комнате и сверкают бисером, стразами, золотым шитьем и пайетками. Все ахают, глядя на них, а я важничаю. Летом у карагачей такие же роскошные кафтаны в солнечных лентах, орденах и бранденбурах. Я задрала голову и увидела липкие почки, похожие на малюсенькие зеленые яички в коричневых, блестящих подъяичниках. Зеленые вегетарианские яйца! Такие смешные!
– Че хихикаешь? – спросил Мишка.
– Карагачи похожи на старых оберкамергеров, – сказала я. – Знаешь, какие они красивые летом? У них зеленые вицмундиры, а солнце блестит на них бранденбурами и позолоченными пуговицами. Помнишь моих дворцовых кукол?
– На фига мне твои бакенбарды, Ромашова? – скучно откликнулся Мишка.