радуется, тюленья голова? Позади армия зомби, а до лагеря как до
луны. Какое агрессивно-красивое оружие. Удобный приклад, рукоятка, спусковой крючок отполированый. Лучший пулемет
Второй Мировой. Да и Третьей, пожалуй. В прицеле первый ряд
разношерстных товарищей. Треск замедляется, отдача становится
ощутимей, но все равно мягкая. Поворот стволом на маленький
градус, передние ряды зомби разлетаются кровавыми ошметками.
Только один в ослепительно белом халате бежит вперед. Пули
ныряют в тело, не оставляя следов. Верзила догоняет УАЗик.
Латунов, ты что - зомби?
- Нет еще. Вставай, Путилин, хватит кайфовать, пошли дальше
лечиться будем.
Обостренные чувства отмечают сладкий запах поровых газов, свежий халат, бурые капли на ботинках. Ответственный за
самосохранение участок мозга захрипел: «БИНТЫ!» Какие бинты?
Точно! Повязка!
- Где туалет здесь?
Ладонь прижала забинтованную рану, контур шприцов
прояснил сознание.
- Пошли, провожу.
В палате полумрак. Комната длинная, у стен кровати парами, между ними тумбочки, у подножья табуретки с одеждой. На
дальней стене прикручена панель телевизора. Слева и справа от
двери столы с тарелками, кружками, чайником.
- Физкультпривет, господа!
Черт его знает, как надо здороваться при входе в хату
нестабильных зомби.
- Здоровей видали. Заходи, чего стоишь, все свои. – Путилину
протянул руку шкаф два на полтора метра.
- Я – командир взвода Павел Шанкин. Давай, представься.
- Капитан полиции Путилин Владимир Владимирович.
- Яйца уже седые, а все капитан. Что так? – С кровати в
середине правого ряда проскрежетал голос. В кровати едва
вмещался мужик лет сорока. Приподнялся на локтях, на мосластых
плечах плита нижней челюсти, нос набок, колючие глаза, червячок
лба.
- Потому что народу служил, а не начальничкам.
- Ну, давай подваливай тогда. Здесь у нас званий нет. Все
одинаковыми на тот свет уйдем. Бербенцев моя фамилия, слыхал, может?
- Давай, располагайся, - Шанкин попытался сохранить позицию
лидера, - скоро лекарства принесут.
- А что, известная фамилия? – Спросил Владимир
Владимирович, присаживаясь напротив Бербенцева, аккуратно
снимая тапки.
- Кому надо знают. Слушай, у тебя ничего нет?
- В смысле?
- Да, ладно, не загоняйся. Как там Виктор Андреевич поживает?
– Бербенцев имел в виду Трахова.
- Отлично поживает, бухает по-прежнему. – Путилин имел в
виду Мокшанова. – А ты его откуда знаешь?
- Да так, встречались. Слушай, - перевел тему Бербенцев, - тебя