полицейский показался киргизу исполином. Нож не успел долететь
до земли, как тупая пуля 44 магнума оторвала голову от
позвоночника.
- Это мой город! – Уже неизвестно кому закричал генерал.
Справа раздался еще один выстрел – вышедший из машины
сопровождения полицейский застрелил третьего каннибала, когда
тот, капая слюной, отрезал ухо белого мужчины.
Генерал осмотрелся.
- Женщину в лагерь. Пиздоглазым в рот, или куда там, воткните
мои визитки! – приказал он.
19 октября день
- Кем бы ты была? – Мэр развернулся в кресле у подножия
кровати. – Даже в нормальное время, кем? В институт поступила.
На платное отделение, а учебу оплачивать? Родители в деревне
спились. Если не у преподавателей, в салонах члены сосала бы по
двадцать раз на дню.
Трахов открыл табакерку, но вместо табака ущипнул белый
порошок. Сунул в волосатую ноздрю порцию:
-Ты на меня молиться должна, Катька! Вся общага к вам спать
ходила. Я тебя вытащил! А подруга твоя где? Повешенной в
комнате нашли.
-Так что, племянница ты моя, будешь делать мне хорошо, глядишь – переживем все катаклизмы. Японское что ли слово? –
Хохотнул. – «Ката-клизма».
-Давай вставай, попробуй еще раз! – Не понятно к кому в этот
раз обратился мужик в одежде Адама.
Голая девушка на кровати с лицом капризного ребенка, аккуратной фигуркой напоминала развратную пионерку из фильма
«Мечта педофила».
«Племянница» подняла голову, посмотрела через широко
расставленные коленки на «дядю». Из монолога благодетеля через
нежные ушки кусочек мозга воспринял только последнюю фразу.
Оставшиеся в живых клетки реагировали на простые команды.
Девушка пальцами подергала вздернутый носик. Ноздри по
очереди коротко вдохнули. Остатки кокаина растворились.
Казалось, сладкий ветер освежил черепную коробку. Окружающий
мир расцвел красками, превратился в анимацию. Добрый Дед
Мороз без бороды, но с волосатой грудью предлагал конфету. Катя
подобрала ножки, приподнялась. На четвереньках поползла к краю
кровати.
При виде приподнятой попки конфета Трахова стала
увеличиваться в размерах.
Раздавшийся зуммер порвал сосудик в чиновничьем мозгу. От
конфеты остался мятый фантик. Мужчина подпрыгнул, гидравлика
не справилась с массой похотливого тела. Грязно ругаясь, на
опустившемся кресле Трахов подкатился к столу, нажал тумблер
селектора.
Из прорезей динамика голос секретаря доложил:
- К вам Оглы, Виктор Андреевич.
- Я же сказал – меня не беспокоить!
- Мамой клянется – чрезвычайная ситуация! – В голосе