Кто-то протягивает ей руку, кто-то подхватывает её корзинку со скарбом. Раздаётся команда кормчего. Гребцы дружно налегают на вёсла, и вот уже исчезает в тумане златоглавый город Киев.
За окном по-прежнему тянулись леса. Но теперь они не казались такими тёмными. Может быть, потому, что это был не еловый частокол, поднимавшийся сплошной стеной, а сосновый бор, состоявший из прямых, точно колонны, сосен. А может, просто потому, что взошло солнце и за позолоченными стволами прозрачно голубела даль.
И опять стала я думать об Алёне. Мне представилось, как вот таким же солнечным утром вошла ладья в широкое русло Волхова. Плывут навстречу купола Софии, рубленные из вековых дубов башни детинца, Великий мост, повисший над свинцовой ширью Волхова. Тут же почти от самых причалов начинается улица Добрыни. Алёна торопливо шагает по бревенчатой мостовой вверх по склону. С детства памятные места! Вот здесь, на углу, когда-то стояла лавка Власия. Неподалёку — избушка старой Сыроеды. Жива ли она ещё? По-прежнему ли ходит в лес за лечебными травами? А вот здесь, на другой стороне, жила Алёна. Напротив стоял маленький домик сапожника Горазда, отца Вишены. Алёна отворила калитку и вошла во двор…
Негромко стукнув дверью, в купе заглянула проводница:
— Пора вставать! Скоро будет чай.
— Спасибо, — поблагодарила я. — Сейчас пойду умываться.
— А ваши ночью сошли, — добавила проводница.
Когда я возвратилась в купе, мой сосед уже тоже успел подняться и с вафельным полотенцем, перекинутым через плечо, и мыльницей в руках стоял в дверях.
— Доброе утро! Доброе утро, Елена Александровна! — радостно отвечал он на моё приветствие. — Сейчас мы с вами будем чаёвничать.
И я опять подумала, какой он приветливый и вежливый — этот старичок со светлыми синими глазами под белыми щёточками бровей. Мне хотелось сделать для него что-нибудь хорошее. Я подумала: у меня в Новгороде вон сколько знакомых: и Дмитрий Николаевич, и Наталья Ивановна, и ребята, а у него, может, никого нет — ведь он говорил, что едет в командировку. И, когда мы с ним пили чай, я сказала:
— Знаете что, Иван Георгиевич? Приходите в пятницу в шесть часов вечера на Добрынинскую улицу, туда, где стоит высокий забор из досок. Вы его сразу увидите.
Светлые синие глаза Ивана Георгиевича весело блеснули под белыми щёточками бровей.
— В пятницу? На Добрынинскую? К высокому забору? А что там будет в пятницу за высоким забором?
— Вот придёте и узнаете, — сказала я. — Правда, приходите! Не пожалеете!
— Благодарю вас, Елена Александровна! Я с удовольствием воспользуюсь вашим любезным приглашением, — отвечал он, и мне показалось, что он обрадовался.