Пеночкин ничего не сказал. А Лена сказала:
— Да!
Пеночкин хоть и хвалился, что найдёт, если его пустят, но не нашёл. А Лена опять нашла. В этот раз она нашла птичку. И вот с этой самой птички всё началось. Так, по крайней мере, мне кажется теперь.
Птичка была неказиста на вид. Вся какая-то облезлая, со всех сторон оббитая, грязно-рыжего цвета. Сделана она была из глины. Это Лена и сама догадалась. Она держала птичку на чёрной от земли ладошке, и её переполняла такая радость, что хотелось завизжать или запрыгать. Но она не прыгала и не визжала, потому что не знала, можно ли визжать и прыгать на раскопе. Она только ойкнула, и то не очень громко:
— Ой, смотрите!
Синькова и Пеночкин сразу поднялись и стали смотреть. И тут вдруг Лена испугалась, что Пеночкину может не понравиться эта птичка, как сначала ей самой не понравились похожие на старые тапочки замечательные поршни, которые шил сапожник в этом самом домике. Но тут на помощь Лене пришла Синькова. Она взяла птичку из рук Лены и осторожно стала обметать с неё кисточкой землю, а потом сказала:
— В прекрасной сохранности!..
А потом ещё сказала:
— Ну и глазастая девица! Прямо под землёй видит! Быть тебе археологом! Ну, пошли к Наталье Ивановне! Зарегистрируем твою находку.
Так в журнале Натальи Ивановны появилась новая запись.
«Керамика. Детская игрушка. Птичка-свистулька». Что эта глиняная птичка является свистулькой, определил Дмитрий Николаевич. На спине у птички была маленькая дырочка. Лена видела её, но не обратила внимания. А Дмитрий Николаевич обратил. Он поднёс птичку к губам, подул, и птичка тоненько засвистела.
— Если в эту дырочку бросить сухую горошину, птичка будет выводить трель, что твой соловей, — сказал Дмитрий Николаевич. А потом показал две едва приметные цветные полосочки на птичьем хвосте: одну — красную, другую — синюю. Да ещё маленькое синее пятнышко на грудке.
— Наверное, раньше птичка была покрашена? — догадалась Лена.
— Да. Была расписана яркими красками, — подтвердил Дмитрий Николаевич.
— А мне, Дима, можно посвистеть? — спросила Лена.
Дмитрий Николаевич огляделся по сторонам — наверное, смотрел, нет ли поблизости Натальи Ивановны.
— Ладно, свисти. На то и свистулька, чтобы свистеть. Только не очень громко.
Лена посвистела, а потом дала посвистеть Пеночкину.
С этой птички-свистульки всё и началось.
Лена спросила:
— Дима, а у сапожника был мальчик или девочка?
— Какой ещё мальчик? — спросил Дмитрий Николаевич. — И какая девочка?
— Ну, дети сапожника.
— А почему ты думаешь, что у сапожника были дети?
— А игрушки? Что же, сапожник сам свистел в свистульку? И тем кожаным мячиком тоже сам играл?