Здесь он на мгновение остановился. Перечисляя задачи незримого и неслышимого аппарата русского благоденствия, он невольно перевьет их с теми, кои и сейчас стоят перед обычной полицией, а то и с теми, что решает Третье отделение личной канцелярии самодержца, корпус жандармов. Ну и пусть, это временное дублирование, лучшие агенты и мыслящие чиновники постепенно вольются в высшую тайную полицию.
Он обмакнул перо, капля соскользнула на оторванный и подложенный листок, и — счастливый образ, хорошее предзнаменование — вытянулась, напоминая своими очертаниями овальную рыцарскую кольчугу. Конечно же это должен быть замкнутый клан посвященных, рыцарский орден, монашеское единство, нечто вроде ордена иезуитов, вездесущих и обо всем пекущихся. И не будет мелочей для них, ибо равно важно все — и семейные отношения всех и каждого, и заботы и трудности повсеместные, и пути преодоления их ради государственной пользы.
Этот орден подвижников всепроникающих и обо всем осведомленных следовало сплотить и заинтересовать. Ясно, что жалованье должно быть достаточно высоко для полного исключения мздоимства и корысти в любых видах, только и этого ведь недостаточно. Что-то должно быть такое, что подвигло бы их на служение самоотверженное — в полном смысле этого немодного ныне слова. Патриотизм? Липранди кисловато поморщился. Ощущение тайного единства, общности избранной, некой высокой причастности? Это, пожалуй, лучше. Тогда непременно должен быть и внушительный обряд посвящения. Типа масонского — и возвышающий и устрашающий одновременно. Да, да, да. И периодически сообщаемые сведения каждого о каждом. В меру достижимости, конечно, в меру видимости действий ближнего. И чтобы каждый это знал и помнил. Это хорошо. Прекрасно.
Он выводил слова торжественно, словно прислушиваясь к их внутреннему звучанию, твердо осознавая, что еще никто, никто не замышлял организации с подобной целью;
«Отыскание людей, заслуживающих внимание Правительства по каким бы то ни было отношениям. Высшая полиция обязана узнавать и следить людей достойных и способных приносить пользу Отечеству, испытывать и развивать их способности, проводить их через горнило опытности и искушений и потом указывать их правительству. Таким же образом должно иметь постоянную заботливость о людях, уже доказавших свои способности, усердие и честность, но по каким-либо неблагоприятным обстоятельствам вынужденных оставить службу. Та же заботливость должна быть постоянно обращена на честных, способных и усердных людей всех сословий, в особенности семейных, которые несмотря на всю свою деятельность терпят крайнюю нужду и лишения, губительно действующие на их способности и самую жизнь».