С трудом удерживаясь от смеха, Джонатан посмотрел на свою спутницу. Но та, густо покраснев, отвела глаза. Она не произнесла ни слова, пока он не подвел ее к кабриолету. Потом наконец сказала:
- Ваш совет принят к сведению, мистер Олбрайтон. Однако я давно не ребенок, поэтому в подобных советах не нуждаюсь.
- Я вовсе не собирался говорить с вами как с ребенком. Просто высказал свою точку зрения, вот и все. Вы взвешивали все «за» и «против», и я напомнил вам о некоторых весьма существенных минусах.
- Судя по всему, об этих же минусах напомнила мне и та женщина, что взглянула на меня с таким презрением. Она ясно дала понять, как люди относятся к дочери Алессандры Нортроп. Так что мне в общем-то нечего терять.
Джонатан помог Селии сесть в кабриолет, затем, шагнув к своему коню, вскочил в седло. И лишь после этого проговорил:
- Эта дама скорее всего понятия не имеет о том, кто вы такая.
- Вы хотите сказать, что ее презрительный взгляд был адресован вам? Значит, вы ее знаете?
Джонатан весело рассмеялся.
- Да, знаю. И очень даже неплохо. Эта леди - моя кузина.
- Меня кое-что интересует, - сказал Джонатан своему дядюшке. - И мой интерес - не праздное любопытство. Возможно, это имеет отношение к моим поискам. А если точнее, то мне бы хотелось как можно больше узнать об одном нашем общем знакомом.
- О ком ты? - спросил дядя, наливая себе портвейна (они сидели у камина в библиотеке Эдварда).
- Я говорю об Энтони Дардженте. Что вам известно о нем?
Эдвард пожал плечами:
- Я не так уж хорошо его знаю, но кое-что могу сообщить. Весьма зажиточная семья из Мидленда. А если точнее - куча денег. Его дед занимался торговлей, всю жизнь набивал денежные сундуки. Шерсть. Хлопок. Возможно, и рабы. Полагаю, Дарджент сейчас стоит по крайней мере семь тысяч фунтов в год.
Джонатан молча кивнул. Что ж, семь тысяч - более чем достаточно, чтобы роскошно содержать любовницу. Алессандра рассчитывала получить немалую сумму за Селию, и очень немногие из лондонских молодых людей могли бы заплатить столько же, сколько Дарджент.
- Может, есть что-то порочащее его?
Дядя отрицательно покачал головой:
- Нет, насколько мне известно. Этот Энтони вполне добродушный малый. Скучный и глуповатый. Но таких, как он, великое множество. Иными словами - заурядный человек.
- А его отец? Он тоже был добродушным и скучным?
Дядюшка снова покачал головой, на сей раз - с усмешкой.
- А вот про него я бы так не сказал. - Закурив сигару, Эдвард какое-то время наблюдал за вьющимся дымком. Потом добавил: - Нет-нет, его отец - это совсем не то, что ты думаешь.