В последующие дни Тори много раз приходило на ум, что ее сироты взрослее — если не по годам, то по терпению, — чем двое этих мужчин, за которыми она ухаживала. Если один из них не хотел чего-то, то другой хотел именно этого, и они совершенно загоняли ее бесконечными требованиями. Она дала им колокольчик — звать себя, если им что-то понадобится, и теперь ей хотелось затолкать его им в глотку, единственным препятствием было то, что она не могла решить, который из них больше заслуживает этой чести. Они вели себя как избалованные ребятишки, она так им и сказала.
— Избалованные ребятишки! — уязвленно повторил Джейк. — Мужчине нужно иногда немножко доброго участия, дорогая. Особенно, когда он вынужден лежать. Я не считаю, что это делает нас избалованными детишками!
— Да уж, — поддержал его Блейк. — Немного нежной ласковой заботы — и боль становится терпимее.
Тори закатила глаза к небу, молясь о выдержке.
— Ваши постоянные сетования тоже, знаете ли, нелегко выносить, — заявила им она. — На простынях складки, в матрасе комки, кофе слишком слабый, суп слишком горячий, одеяло съехало, подушки примялись, их надо взбить, комната очень душная, очень жаркая, очень холодная! Мне продолжать?
У обоих хватило совести смутиться.
— Неужели мы такие несносные? — спросил Блейк.
— Да.
— Прости нас, ангел, но так скучно просто лежать целый день напролет, — сказал Джейк. — И потом, мне нравится твое общество.
— Означает ли это, что мое тебя не устраивает? — возмутился Блейк.
— Ну-у, знаешь ли, приятно услышать время от времени милый женский голосок, а не твое ворчание.
— Если кто-то и ворчит последние дни, так это ты! — возразил Блейк. Эти двое пререкались и спорили, как дети.
— У тебя, по крайней мере, есть еще чем занять время, — защищался Джейк. — Ты можешь смотреть в окно или читать.
— Жалеешь себя? Не так ли? — спросил Блейк.
— Да, жалею. И думаю, что имею на это право. Если бы у меня была только хромая нога или только слепота, куда ни шло! Но оба увечья одновременно… Это слишком! Если я должен быть слепым, то мне хотелось бы иметь возможность немного подниматься; а если я должен лежать в постели, то хорошо было бы иметь возможность смотреть вокруг! Я мог бы читать, или заниматься приходно-расходными книгами ранчо, или любоваться своей женой.
— И это твоя благодарность за то, что я составляю тебе компанию? — огрызнулся Блейк. — Адские колокола! Я читал тебе вслух до хрипоты!
— Да, Шекспира! Не все из нас такие высоколобые, как ты, Монтгомери: знаешь ли, десятицентовый романчик тебя бы не убил!