— Посмотри, Джекоб. Замечаешь, что в нем изменилось?
Джейк взял амулет из ее рук. Настороженно посмотрел на него, и глаза его удивленно расширились.
— Она исчезла! Эта дырочка на плече фигурки! Ее больше нет!
Остальные тоже сгрудились вокруг них, каждый хотел убедиться собственными глазами. В ответ на возгласы изумления Тори сказала:
— Вот видите, и рана у меня на плече тоже исчезла. Она была точно на том же месте, что на амулете. А теперь ее нет, как не бывало!
Шестеро присутствующих в ошеломленном молчании уставились друг на друга. Сначала чудесное излечение Тори от раны, а теперь эта история с меняющимся амулетом! Невероятно! Оставалось изумляться, какая сила таится в этом амулете вуду. Это внушало трепет, об этом было страшно подумать, не то что поверить.
— Если бы я и вправду решил, что этот амулет спас твою жизнь, я бы на коленях целовал ноги старой карги! — наконец с глубоким вздохом признался Джейк.
— Я собираюсь как-нибудь съездить в Новый Орлеан и узнать, что за чары использует эта вуду-жрица, — произнес доктор Грин, глубоко пораженный рассказом Тори. — Может, мы с ней объединимся и спасем мир!
— А может быть, вам лучше взять с собой маму, чтобы защититься от опасных чар мадам Лаво, — поддразнила его Тори. При этих ее словах доктор и Кармен обменялись нежными взглядами.
Кармен все еще недоумевала.
— Тори, как ты можешь в такое верить? — качала она головой. — Это грешно! Бог наверняка тебя не одобрил бы!
— Я не ходила к мадам Лаво, мама. Она сама подошла ко мне. Как знать, возможно, этот Бог послал ее ко мне со своим амулетом? В конце концов, пути Господни неисповедимы, и кто мы такие, чтобы требовать от Него за них ответа?
В самом деле, кто они такие, чтобы дознаваться о странных событиях, свидетелями которых они оказались?
Когда Джейк вернул Тори амулет, она сунула его в карман платья.
— А ты не собираешься снова носить его? — полюбопытствовала Мегэн.
— Нет. В это больше нет нужды.
И слова эти больше, чем что-либо другое, убедили их, что висевшая над ними опасность полностью и окончательно исчезла.
С недельным опозданием Монтгомери наконец попали на свой поезд и отправились домой.
Когда Джейк и Тори остались вдвоем, он нежно обнял ее и сказал:
— Тори, я мог бы искать по всему свету до конца дней своих и не нашел бы другой такой женщины, как ты, такой любящей и сострадательной. Мне казалось, я знаю, что такое любовь, но то были лишь отблески ее. Это гораздо более глубокое чувство, чем я себе представлял. Оно повелевает полностью все отдавать и все прощать, совершенно забывая о себе. Ты доказала это, приняв на себя пулю, предназначенную мне. Я никогда не знал такой чистой и честной любви, как та, которую ты мне даришь. Ты поселила мне в душу глубокое смирение.