Думать о нем теперь как о мужчине, встречать его пылающие желанием глаза было невыносимо, в ее голове воцарилась невероятная сумятица. Она этого не хочет! Не хочет — и все! Снова и снова она повторяла себе, что, если не будет обращать на него внимания, все рассеется как дым, пройдет как плохой сон. У нее есть своя жизнь в монастыре. Она довольна ею. Зачем понадобилось Джекобу вернуться домой и все разрушить? Почему, когда он оказывается рядом, у нее перехватывает горло и начинают трястись руки?
Почему всему надо было поменяться? Пожар, смерть, болезнь… и внезапно маленький защищенный мирок Тори вывернулся наизнанку, и она больше ни в чем не уверена. Если бы она могла перевести стрелки часов назад, хотя бы на несколько коротких недель! Если бы Джекоб не превратился прямо у нее на глазах в незнакомца! Ей нужно время, чтобы все обдумать, привести мысли в порядок. Больше всего ей хочется, чтобы к ней вернулся ее брат… ее советчик и учитель… Он и сейчас не прочь учить ее, но совершенно другому. А Тори вовсе не уверена, что хочет о чем-нибудь таком знать.
— Ищешь чего-то, любовь моя? Голова Тори мотнулась вверх и больно ударилась о крышку тяжелого сундука, в котором она старательно шарила. Его звучный низкий смешок так и резанул ей по нервам.
— Ох! Ну тебя, Джекоб! Обязательно нужно подкрадываться?
— По-моему, это ты сама прокралась, Тори. Ты же роешься в моем сундуке и в моей комнате, — добавил он, окинув взглядом полуоткрытые ящики комода и вытащенные из-под кровати коробки. — Нашла что-нибудь интересное, кроме моих кальсон?
Ее лицо заалело, как летняя роза.
— Меня твоя одежда совершенно не интересует. Я ищу свою рясу.
— А-а, жаль-жаль, — поддразнил он ее, криво усмехнувшись. — А я уж было решил, что ты пытаешься выяснить, сплю ли я в ночной рубашке.
— Ты вроде бы собирался чем-то заняться вне дома? — проворчала она, потирая вскочившую на затылке шишку.
— Да вот решил сделать перерыв и на минутку заглянуть к Кармен. Знал бы, что поймаю тебя в своей комнате, пришел бы пораньше.
— Что ж, можешь уйти снова. Вместо ответа он игриво подмигнул ей.
— Ничего, милочка моя, не смущайся. Любопытство — дело естественное. Спросила бы напрямик, и я бы тебе ответил, что сплю нагишом. Тебе совсем не надо было трудиться и перебирать мои вещи. Имеются еще вопросы?
— Да! — прошипела она сквозь зубы, щеки и шея ее пылали огнем. Она стояла перед ним лицом к лицу, со сжатыми кулаками. — Когда ты успел стать такой мерзкой змеей? И, пропади ты пропадом, что ты сделал с моей рясой?
Покачав головой, он снова издевательски ухмыльнулся, и на загорелом до черноты лице его белой молнией сверкнули зубы.