Цветущая, как роза (Лофтс) - страница 3

Я пригнулся. Моя голова, словно наконечник стрелы, проскочила между двумя солдатами, стоявшими передо мной. Я оказался прямо под виселицей, и связанные ноги Шеда висели над моей головой. Я подпрыгнул, ухватился за них руками и повис. И тут же почувствовал, как тело подалось вниз, услышал, как треснули шейные позвонки.

Один из присяжных, сэр Невил Стоукс, пророкотал:

— Подать сюда этого мальчишку.

И сержант, схватив меня за плечо, стал грубо проталкивать вперед. Я видел перед собой раскрасневшееся от гнева лицо, но страха не было. Потрясения последних пятнадцати минут опустошили меня, вытеснив на мгновение все, кроме горя.

— Какого черта ты вмешиваешься, когда вершится правосудие, ты, маленький негодник? — яростно заорал он. — Отвечай, или ты проглотил язык? Какого черта, а?

Очевидно, он наслаждался сценой королевского правосудия, которое сам же и представлял. Что мог я ответить этому человеку? Сказать, что избавил Шеда от мучений, как поступил бы и с попавшим в западню кроликом? Сказать, что сделал это, чтобы положить конец и собственной боли? Он не понял бы. Я не сказал ничего. Думаю, что мое молчание он расценил как вызов, потому что, когда вновь заговорил в голосе его слышалась злоба:

— Денек-другой в Брайдвелле на хлебе и воде ему не повредят. Может, это научит его, что наглым маленьким щенкам не позволено расталкивать солдат его величества и вмешиваться в процесс правосудия. Уведите его и заприте.

Я заставил себя поднять голову и посмотреть ему прямо в глаза; и в этот момент другой человек склонился с высоты своего седла и сказал:

— Простите, пожалуйста, сэр Стоукс. Как тебя зовут, парень?

— Филипп Оленшоу, — ответил я.

— Так я и думал, — кивнул человек, спросивший мое имя.

— Черт меня подери, — выругался Невил. Он смотрел на меня злым взглядом своих выпученных глаз. Так это несчастье бедняги Оленшоу? Ладно, сержант, отпустите его.

Я повернулся и заковылял прочь, стараясь держаться как можно прямее. За спиной у меня раздался смех. В первый раз за все мои двенадцать лет, с горечью отметил я про себя, имя отца сослужило мне добрую службу. Полагаю, эта моя мысль нуждается в пояснении, и хотя мне бы не хотелось долго останавливаться на событиях своей жизни, все-таки придется упомянуть о некоторых из них. Мой отец — сэр Джон Оленшоу, и если имя это сегодня ни о чем не говорит постороннему слушателю, то это просто еще одно подтверждение разрушительной силы времени. Когда-то моего отца знали все. По преданию, король Чарльз Великомученик после битвы при Нейсби сказал ему: «Если бы у меня было хотя бы втрое больше таких, как ты, победа была бы за нами». И я охотно верю в это, так как мой отец был сродни полководцам — прямолинейный, беспощадный и отважный, и насколько я могу судить, все Оленшоу обладали именно этими качествами, что делает удивительным сам факт моей принадлежности к этой семье. Но отвага и беспощадность, и даже прямолинейность, не могут противостоять истории, и мой отец, лишенный всех своих земель, отправился в ссылку вместе со своим молодым королем. Во Франции ему сопутствовала удача, так как слава его как фехтовальщика и солдата летела впереди него. В то время как Чарльз Стюард испытывал муки голода и горечь презрения, Джон Оленшоу занимал высокий и почетный пост во французской армии.