Но по мере продвижения, прерывавшегося лишь привалами на месте встреченных на пути черных отметин костров Эли, в воздухе воцарялась атмосфера праздника. По молчаливому согласию мы разделились на две группы — мою и Крейна. Майк, Энди и Свистуны рассаживались вокруг костра и принимались за приготовление ужина. Якоб и Томас Крейны, Моисей Пикл разжигали другой огонь. С того момента, как стало известно о женитьбе Ханны Крейн и Хэри Райта, Тим стал терпимее к квакерам, особенно к Моисею Пиклу, у которого было восемь дочерей на выданье. И если бы одна из квакерских дочерей согласилась выйти за молодого человека, не имеющего ничего, кроме работящих рук, то почему бы и нет? Мне были понятны его мысли, да и квакеры, наверняка, разгадали его намерения. Но когда в первый же вечер мы собрались у костра, и Майк вынес кувшин с ромом, который слепой старик подарил ему на прощанье в форте Аутпосте (а это был единственный подарок, принятый им из многочисленных подношений), и когда Тим отказался от своей порции и даже не разжег трубки, когда он остался в стороне от веселой болтовни, я понял, что мучит его. И на второй вечер по негласному соглашению мы разожгли два костра.
Я подошел ко второй группе нашей экспедиции и ненадолго присоединился к ним, потому что, слушая рассказы Майка о путешествиях по семи морям и внимая браконьерским секретам Саймона и всяким шуткам, вызвавшим общий смех, я подумал, что те четверо, сидевшие неподалеку, должны были чувствовать себя одинокими и отрезанными от остальных. Очевидно, у таких эгоистичных натур, как я, есть особенность воображать, что все, кто не разделяет их общество, должны чувствовать себя одинокими. Но посидев с этими четырьмя некоторое время, послушав их серьезные рассуждения, я понял, что их компания является не менее важным мирком, чем та другая группа, пусть более многочисленная и шумная. И вскоре поднялся и вернулся к своим, опустившись на землю между Майком и Джудит, выпил рома и уже не испытывал больше неловкости всякий раз, когда рассказы Майка о морских похождениях выходили за строгие рамки хорошего тона.
Присутствие Джудит никого не смущало. Однажды нас сильно рассмешила история о том, как ей пришлось заночевать в сарае. Там ее и застал утром фермер и, привлеченный красотой девушки и простотой ее манер, или же просто ее принадлежностью к женскому полу, предложил ей снова прилечь, чтобы самому пристроиться рядом. Эта перспектива ее никак не прельщала, и она отказалась.
Тогда он заявил:
— Красотка, получишь жирного гуся в подарок.