Подгоняемый страхом и надеждой догнать Кэтрин уже этой ночью, Джейсон спрашивал себя, жива ли она, а если жива, то какие ужасы ей пришлось пережить? Давалос ее пытал? Изнасиловал?
Они летели в лунном свете до тех пор, пока могли. Дальше возникала угроза наткнуться на спящих испанцев, да и лошадям нужно было дать отдых. Тишину ночи нарушали лишь крики сов, вылетевших на охоту. Лошади шли теперь медленно, неслышно ступая по опавшим листьям и сосновым иглам.
Джейсон неотступно думал о Кэтрин. Сможет ли она выдержать поездку верхом с испанцами? И что будет с ребенком, которого она вынашивает? И что она думает? Она напугана? Напугана настолько, что не сможет помочь ему и Пьющему Кровь?
Этого Джейсону не стоило бояться — и после четырех дней пребывания у Давалоса ею владело лишь одно чувство: ярость! Она была зла на Джейсона, который не остановил ее в то утро, зла на себя и безумно зла на Давалоса! Никого еще она так не ненавидела, как этого высокого тонкогубого испанца.
Она не испугалась в первые ужасные минуты, когда Давалос напал на нее в долине, и сражалась с ним, как дикая кошка. Одна женщина против многих мужчин, но одному она почти вырвала глаз, другому прокусила щеку, а третьего так ударила между ног, что он долго будет помнить об этом. А когда Пэки в безнадежной попытке спасти ее выехал из леса, она испугалась, что юноша попадет в беду. Давалос выстрелил в него, и Кэтрин видела, как Пэки обмяк в седле, медленно сполз на землю и красное пятно начало расплываться на его голубой рубашке.
Перекинув Кэтрин через седло, Давалос и его люди скрылись в лесу, прихватив с собой лошадь Кэтрин. Во рту у нее торчал грязный кляп, от которого она не могла избавиться, потому что руки ей крепко связали за спиной. Но она продолжала извиваться, как дикое сумасшедшее животное, пока Давалос не ударил ее в висок пистолетом и она не потеряла сознание.
Очнулась Кэтрин, когда было уже темно. Ужасно болела голова, с каждый шагом лошади все ее тело пронизывала острая боль. Даже тогда она не испугалась, ее грызла досада, что все так случилось. Она внезапно почувствовала беспокойство за Джейсона, представив, что он будет делать.
Подумав об этом, она ужаснулась. Какое имеет значение то, что с ней случилось? Если Джейсон схвачен и убит из-за нее, тогда незачем жить, она просто умрет от своей вины. Кэтрин безразлично смотрела, как пробегает земля под ногами лошади, тело ее, привязанное к лошади, покачивалось в такт ее походки. Внезапно ей в голову пришла мысль: неужели ты так слаба, что собираешься погибать без борьбы? А как же Николае? Неужели тебе все равно, что он вырастет среди чужих людей и не узнает материнской любви? А как же другой ребенок, которого она носит, неужели она позволит ему погибнуть? Мысли резали ее хуже ножа. А Джейсон, неужели оставить победу за ним? Избавить его от их брака? Безразличия как не бывало, глаза Кэтрин вновь горели огнем.