— О, ну тогда, думаю, надо на некоторое время посадить Сократа в клетку, как ты считаешь, мам?
— Совершенно с тобой согласна.
Люк накинул куртку и вышел на крыльцо.
— Ой, мам, здесь какая-то большая собака! — раздался его голос.
— О боже! А Сократ?
— Сидит на подоконнике.
Хани вышла на крыльцо, где на нее радостно накинулся Геркулес.
— Сидеть, Геркулес! — прикрикнула она на пса, и тот послушно сел.
— Ой, так ты его знаешь, мам? — обрадовался Люк. — Вот здорово!
— Это собака Вестов.
В этот момент сокол слетел с подоконника и приземлился прямо перед носом Геркулеса. У Хани сердце ушло в пятки, но собака преспокойно осталась сидеть на месте, энергично виляя хвостом.
— Ой, мам, смотри, они, кажется, понравились друг другу! Сидеть, Геркулес! Хорошая собачка. — Люк почесал псину за ухом, и та еще усерднее заработала хвостом. — Я возьму Сократа и посажу его в клетку.
Люк свистнул. Сокол взлетел, опустился мальчику на плечо, и они вместе направились к одному из вольеров, где время от времени содержались больные птицы.
Хани, удивленная неожиданной привязанностью Геркулеса, присела на корточки и погладила собаку, с удовольствием перебирая густую шерсть, при этом провожая взглядом сына — маленького мальчика с соколом на плече. В ушах у нее звучал насмешливый голос Рея: «Недотепа Люк». Кто дал ему такое прозвище? Рей? Но ведь он в школе новичок, хотя порой это не имеет никакого значения. Мальчик явно из породы лидеров, как и его отец, в отличие от ее тихого, застенчивого сына. Хани поднялась и обратилась к Геркулесу:
— По крайней мере, Люк не питается одними бифштексами и колой. — Пес преданно заглянул ей в глаза и склонил голову набок, словно соглашаясь. — Я понимаю, дружок, почему ты прибежал за мной следом. Ты явно слишком хорош для того дома. — Она с сожалением взглянула на Геркулеса. — К несчастью, я вынуждена буду сообщить о том, что ты здесь, и тебя заберут, когда приедут за пикапом. — Хани почесала пса за ухом. — Ты хороший пес, Геркулес. Плохо только, что твой хозяин такой твердолобый и несговорчивый, — перебирая пальцами густую шерсть, Хани устремила взгляд вдаль и тихо продолжила: — Хотя, с другой стороны, он не так уж и плох… по крайней мере, иногда. И у него бывают просветления. Да, он неплохой… — Она смолкла, отдавшись мыслям о Джерри Весте, полном противоречий. Она думала о тонкости его натуры, скрывающейся за внешней грубостью, о его невероятных поцелуях… и упорном стремлении убить сокола. — Никогда я не понимала мужчин, Геркулес, никогда, — сказала Хани, заглянув в карие собачьи глаза.