— Я приведу в порядок кухню.
— Не надо, Медок, не суетись, — улыбнулся Джерри.
— Но надо помыть посуду. Это не займет много времени, — возразила она.
— А как насчет моей жизни. Ее ты не хочешь привести в порядок? — ошарашил он ее вопросом и, не дожидаясь ответа, направился из кухни. — Пойду разожгу камин, а ты тут особенно не усердствуй.
— Хорошо.
Вопрос Джерри так взволновал Хани, что, моя посуду, она разбила кружку, забрызгала весь свитер — фартука у Джерри не было, — уронила поднос и в довершение всего ударилась пальцем ноги о ножку стола.
— Что такое, милая? Почему ты так нервничаешь? — спросил вошедший в кухню Джерри. Он подошел к ней сзади и обнял. — Это из-за предстоящей ночи? — Помолчав, он добавил: — Ты не хочешь остаться?
Хани повернулась в его объятиях и спрятала лицо у него на груди, вдыхая приятный мужской аромат, ставший уже таким знакомым и дорогим.
— Нет, что ты, конечно хочу.
Он приподнял ее голову за подбородок, заставляя посмотреть на себя.
— Тогда откуда это волнение? Ты же знаешь, что я никогда не обижу тебя.
Она приподнялась на цыпочки и прижалась быстрым поцелуем к его губам.
— Ну что ты, дело совсем не в этом.
— Тогда в чем? — недоуменно нахмурился он.
Хани отвела глаза.
— Я и сама не знаю, почему нервничаю. Просто, наверное, я еще не успела осознать наши новые отношения. Мне нужно время, чтобы привыкнуть.
— У тебя будет столько времени, сколько захочешь, — пообещал он. — Я не стану тебя торопить, Медок. А сейчас идем в гостиную. Я развел в камине огонь, там теперь тепло и уютно. Сейчас поставим какой-нибудь диск с музыкой.
Обнявшись, они пошли в гостиную, где в камине весело потрескивал огонь, трещали дрова и оранжевые языки пламени, поднимаясь вверх, исчезали в трубе. Прямо на полу перед камином было расстелено теплое одеяло, рядом стоял поднос с бутылкой белого вина и двумя бокалами.
Усадив Хани на одеяло, Джерри прошел к шкафу, где стоял музыкальный центр, вставил диск, и через пару секунд по комнате поплыла медленная нежная мелодия.
— Нравится? — спросил Джерри, поворачиваясь к ней.
— Очень. — Хани не была уверена, относится ли ее ответ к музыке или к мужчине, стоявшему перед ней. Она вдруг остро осознала, что уже успела соскучиться по нему, по его ласкам. Воспоминания об их близости ожили, и Хани вся затрепетала.
Джерри опустился на одеяло рядом с ней и притянул ее к себе. Хани прильнула к нему и заглянула в потемневшие глаза.
— Люблю покой и тишину, вот как сейчас, — признался Джерри. — Мне нравится треск огня в камине, особенно зимой, когда снаружи холодно и падает снег. Он осторожно вытянул раненую ногу, а правую руку положил ей на колено и провел ладонью по внутренней поверхности бедра. Даже сквозь плотную джинсовую ткань она чувствовала нежность и тепло прикосновения, вызывающего ответный отклик в ее теле.