— Все, что может помочь нам выяснить, кто вы такая.
Флоренс положила вилку с куском яичницы на край тарелки.
— Видите ли…
— Флоренс почти ничего о себе не помнит, — вмешался Руперт. — Не стоит лишний раз расстраивать ее, напоминая об этом.
— Он говорит дело, Остин, — заметил Энтони.
Она была благодарна Руперту за заступничество, а Энтони за поддержку. Однако ей надоело, что с ней носятся, как с хрупкой фарфоровой куклой, способной разлететься вдребезги от одного сурового слова. Давно уже пора перестать считать себя жертвой обстоятельств. Вернется к ней память или нет, надо думать о будущем. Пришло время взять судьбу в свои руки.
Набрав полную грудь воздуха, она смело встретила пристальный взгляд Остина.
— Меня зовут Флоренс Парето, но я сомневаюсь, что это мое настоящее имя. Почему-то мне кажется, что я вычитала его в книге или увидела на обложке. На эту мысль меня навела фотография тети Кэйт в окружении книг. Она ведь библиотекарь, да?
— Раньше была, а теперь подрабатывает в свободное время на общественных началах. Но, в сущности, это одно и то же, — сказал Руперт и добавил: — Флоренс, стоит ли продолжать?
Жестом руки она остановила его и, откинувшись на спинку стула, вновь обратилась к Остину:
— Только этим утром я убедилась в том, что училась в колледже.
Остин пожал плечами.
— Что ж, это означает только, что для карьеры посудомойки вы слишком образованны. — В его голосе слышалось раздражение.
— У меня есть ощущение, что упомянутые «Сонаты» Валье-Инклана одно из любимых моих произведений. Я предпочитаю книги кино и телевизору, однако люблю ходить в театр на классические постановки. Полагаю также, что хорошо разбираюсь в драгоценностях и не люблю красный цвет в одежде…
Руперт неловко прокашлялся.
— Флоренс, не надо.
Может быть, но отступать было поздно.
— И я точно знаю, что мне не нравится. — Она многозначительно оглядела молодых людей, сидящих за столом. — Я не люблю, когда мне указывают, что следует делать. И хотя я благодарна за заботу, ненавижу, когда со мной сюсюкают. Но больше всего мне не нравится не помнить, кто я такая и откуда взялась в вашем городе!
Флоренс остановила свой взгляд на Остине.
— Вот все, что мне известно, — закончила она. — Я готова выслушать любые предложения, но не потерплю, чтобы кто-нибудь вмешивался в мою жизнь.
В холодном взгляде Остина появилось нечто похожее на уважение, губы его даже скривились в подобии улыбки.
— И никак иначе?
— И никак иначе, — подтвердила Флоренс, вернув ему улыбку и, поднявшись, начала складывать использованные тарелки в стопку.