Нонне было плевать на настойку и на Георгия Николаевича заодно. Она ушла из кухни, включила в своей комнате телевизор и стала смотреть какой-то нудный телеспектакль о роли социалистического соревнования в деле перевыполнения плана цехами ткацкой фабрики. Но Викулов о ней не забыл. Он просунул в дверь ее комнаты голову с влажными после душа волосами и предложил:
— Нонна Евгеньевна! Прошу к столу!
Она не сразу поняла, чего он от нее хочет. Потом вспомнила про богатырник и нехотя поднялась с дивана. На кухонном столе Георгия Николаевича в большой миске дымилась отварная картошка с пайковой геологической тушенкой. В трехлитровой банке медово поблескивала, очевидно, та самая чудодейственная настойка. С двух сторон от миски с картошкой Георгий Николаевич поставил две свои тарелки с синей полоской по ободку и надписью «Общепит». Возле тарелок высились толстостенные граненые стаканы.
— Ваш богатырник что, стаканами глушат?! — удивилась Нонна.
— Нет, но… у меня нет другой посуды, вы же знаете. Я редко дома бываю, — смущенно ответил Викулов.
— Зато у меня есть.
Нонна открыла свой шкафчик и вытащила две крошечные стопочки из цветного стекла. Викулову они не понравились:
— Ну-у-у… эти уж как-то… чересчур… маленькие совсем…
— Нормальные! — отрубила Нонна и заменила ими стаканы.
Картошка с тушенкой пошла хорошо. Настойка по вкусу напоминала календулу. Нонна даже спросила:
— А вы, случаем, не промахнулись со своим богатырником? Здорово напоминает обыкновенные ноготки…
— Какие еще ноготки?! — испугался Георгий Николаевич.
— Цветы такие… на газонах растут. Желтые и оранжевые. Когда я была маленькой, мы с подружками отрывали у цветков лепестки, слюнявили и на свои кургузые ногтишки пришпандоривали. Здорово получалось.
— Нет, — покачал головой Викулов. — Богатырник цветет маленькими светло-голубенькими цветочками. Сам видел.
— А зачем мы с вами, Георгий Николаевич, картошку трескаем? — опять спросила Нонна.
— То есть как зачем?
— Ну… вы же говорили, что можно вообще ничего не есть, а питаться одним только богатырником…
— Так это ж… живыми побегами и корнями… они такие… как клубни… А у нас с вами — настойка на спирту. Кстати, вы что-нибудь чувствуете?
— А что я должна чувствовать?
— Ну… опьянение… Настойка-то на спирту.
— Пока ничего не чувствую.
— Значит, закуска хорошая. Вам положить еще картошечки?
— Валяйте, — согласилась Нонна.
Они с Викуловым съели всю его картошку с тушенкой, а потом Ноннины голубцы, которые она с большим старанием навертела несколько дней назад, почему-то вдруг понадеявшись, что Борис возьмет да и заглянет в гости на это свое любимое блюдо. Епифанов, разумеется, так и не заглянул.