— Да, вроде того. — Люси так и распирало от гордости. — Видишь ли, там шесть последних номеров газеты «Уикли растлер».
Джеремая разглядывал пакет.
— Ты решила подарить нам газеты?.. Милая, не стоило беспокоиться! У нас в Канзас-Сити тоже есть газеты!
— Этой газеты у вас нет! — Люси улыбнулась и вытащила из кармана газетную вырезку — последнюю колонку Пенелопы. Протянув ее отцу, она спросила: — Такое ты видел?
Джеремая мельком взглянул на листок.
— Конечно, видел. Я читал те газеты, которые ты приносила в гостиницу.
— В таком случае скажи: что ты думаешь о рубрике «Спросите у Пенелопы»?
Джеремая пожал плечами:
— Это очень занятно. Для тех, кому нравятся подобные вещи.
Люси осмотрелась, чтобы убедиться, что их никто не слышит. Дасти же в этот момент зашел в кассу, чтобы купить билеты. Собравшись с духом, Люси прошептала:
— Только запомни: это секрет, и все должно остаться в тайне. Пенелопа — это я!
Джеремая рассмеялся:
— Пенелопа — твоя сестра, глупышка!
— Да нет же. Я хотела сказать, что это я пишу колонку «Спросите у Пенелопы». Это я, понимаешь?
Джеремая снова взглянул на вырезку:
— Ни за что не поверю!
— Папа, это правда! Хейзел передает мне вопросы читателей, а я составляю ответы, понимаешь?
— Так, выходит, ты — писательница?! — изумился Джеремая. — Моя малютка — писательница?!
— Пожалуйста, потише, — сказала Люси. — Пока что все должно остаться в секрете. Не говори об этом даже Дасти, пока вы не приедете домой. Обещаешь?
— Конечно, обещаю, дочка! И я так горжусь тобой, что так бы тебя и задушил в объятиях. — Со слезами на глазах Джеремая крепко обнял Люси. — Я всегда знал, что настанет день — и ты блеснешь своими талантами. Вот мама обрадуется, когда узнает!
Поезд уже подходил и начинал постепенно останавливаться. Чуть не расплакавшись, растроганная Люси освободилась из объятий отца. На платформе находился духовой оркестр. Мэр города, городской совет в полном составе, а также большая группа встречающих стояли в ожидании гостей. Когда кондуктор выдвинул ступеньку и начал высаживать пассажиров из вагона, оркестр дружно грянул «Америка прекрасная…»
— Папа, — сказала Люси, взяв отца за руку, — пойдем поприветствуем Мэри Лиз.
Знаменитая женщина-оратор и сопровождавшие ее дамы миновали платформу и вышли на площадь станции. Здесь они остановились. Люси приподнялась на цыпочки, чтобы лучше видеть. У Мэри Лиз были резкие черты лица, высокий лоб и темно-каштановые волосы, туго стянутые на затылке; платье же — черное, строгого покроя, с высоким воротничком.
Решив обратиться к встречавшим ее людям с приветственной речью, Мэри Лиз громко проговорила: