Было позднее утро, когда они наконец спустились к морю. Санто позвали к телефону, и Пенни с Хлоей, то и дело спрашивавшей, когда папа будет готов, гуляли по саду, ожидая его, наблюдая за бабочками и любуясь бирюзовым морем. В конце концов он присоединился к ним, и они пошли к лифту. Хлоя была сама не своя от восторга и не могла ни секунды простоять спокойно, но Пенни заметила, что Санто встревожен. Она хотела спросить его, что это был за звонок, но это, скорее всего, было связано с его бизнесом, значит, не ее дело, и она постаралась сделать вид, что ничего не заметила.
Вода поистине была стихией Хлои, а Санто был так мил с ней, что Пенни некоторое время просто стояла и смотрела на них. Что бы ни случилось у него на работе, он смог абстрагироваться от этого и посвятить всего себя дочери, за что Пенни была ему очень благодарна. Целый день они играли с Хлоей, а когда она уснула, поужинали вдвоем. Солнце село, было прохладно, и огни на веранде отбрасывали странные тени. Это была ночь для любви, как, впрочем, каждая ночь здесь.
— Ты ведь знаешь, что сегодня я собираюсь повторить попытку? — спросил он, и воздух словно завибрировал.
Пенни вздохнула и молча кивнула. Если бы она попыталась говорить, у нее не получилось бы ничего, кроме сдавленного шепота. К тому же отрицать это не было смысла: почти болезненное желание снова текло по ее венам.
— Мне нравится играть с Хлоей, но мужчине нужно кое-что еще.
Его глаза не отрывались от нее, и Пенни не хотела ждать ночи: она хотела его прямо сейчас.
— Мне тоже, — хрипло сказала она.
Было ли это то, как она сказала это, или отчаянная мольба в ее глазах, он не знал, но едва не опрокинул стул, вскакивая и устремляясь к ней. Сильные руки подхватили ее: Санто полностью подчинял ее себе, и она добровольно сдавалась ему. Он не разочаровал ее: они двигались в совершенно другом мире, возносясь на невообразимые высоты, точно зная, чего хочет другой. Она словно раньше не жила, ожидая нужного человека, который разбудит ее, позволит отбросить все условности. Теперь она жила, паря в небесах, достигая прежде неведомых уровней. Глубоко внутри она знала, что однажды это закончится, должно было закончиться, но пока предпочла об этом не думать, желая только жадно брать то, что ей предлагали.
Они трогали и пробовали, брали и отдавали. Ночь была полна страсти. Каждый раз, когда они начинали заново, это были словно другие люди. Ее тело еще никогда не использовалось так активно, никогда она не получала такого удовольствия. Она не хотела, чтобы ночь заканчивалась, но в конце концов уснула так крепко, что проснулась довольно поздно.