А в архивы политического сыска легла первая тоненькая папка: в ней хранилась газетная вырезка с еще одним интервью, которое дал «зарвавшийся» Джон. «Война во Вьетнаме несправедлива, с какой стороны ни посмотри. Это все, что мы можем сказать, находясь в Америке. Мы можем высказать свое мнение в Англии, но не здесь… Америка больше Великобритании, и здесь больше изуверов, склонных извратить все, что ни скажи».
И все же мнение свое он высказал, несмотря на запреты импресарио Брайана Эпстайна, требовавшего от исполнителей: паясничайте, дурачьте публику, но — не дай бог! — не касайтесь серьезных политических вопросов. Спецслужбы, конечно, воспользовались откровенностью Леннона: ему, тогда еще не во всем разобравшемуся кумиру, инкриминировали «красную пропаганду». С годами неприятие милитаризма стало его творческим кредо, а первое досье положило начало планомерной травле музыканта.
В молодости, когда «Битлз» только начинали «покорять», чаще вопреки собственному желанию, так называемую «солидную публику», Леннон, по натуре человек задиристый, не упускал возможности сказать власть имущим пару-другую колкостей. Но делал это, как сам признавался, в шутливой форме — «чтобы не слишком дразнить гусей».
Брайан Эпстайн старался представить своих подопечных вполне респектабельными музыкантами, придать им внешний лоск. Но в душе они, особенно Леннон, оставались непокладистыми, норовистыми юнцами, готовыми на компромисс лишь в том, что не касалось их внутренней свободы — возможности при случае критически оценить общество «жирных котов». Но если остальные долгое время просто эпатировали «общественный вкус», то Джон предпочитал действовать иначе: он вкладывал в слова песен хотя и двусмысленный, порой «зашифрованный» смысл, но все же достаточно ясный, чтобы вызвать неудовольствие денежных тузов и политиканов.
Со временем каждый занял определенную социальную позицию. Самую четкую, однозначную — Джон Леннон. «Внушают тебе, что ты жалок и мал, с рожденья на жизнь ни минуты не дав. Умен — ненавидят, дурак — оплюют… Герой из рабочих, кем должен ты быть?..» — эти строки из песни «Герой рабочего класса», записанной в декабре 1970 года, определили направленность всего дальнейшего творчества Джона.
Товарищи не сразу и не во всем отнеслись с пониманием к начинаниям Леннона-гражданина. Они полагали, что творчество не должно иметь ничего общего с политикой, а если и пытались выразить неприятие «ценностей отцов», уходили все же от главного вопроса: отношения артиста к проблеме сохранения мира на земле.