— Утихомирься, Джон. — Это сказал не кто-нибудь, а Филипп Хейл, а Уинстон Нката его поддержал:
— Помолчи, приятель.
— Ну а вы-то хоть подумайте, что происходит, — ответил Стюарт. — Ходите на цыпочках и выслушиваете сумасшедшие идеи этой женщины, словно мы поклялись в верности этому ничтожеству!
— О господи, Джон… — выдохнул Хейл.
— Ты, свинья! — закричала женщина-констебль.
— Да ты не узнаешь убийцу, если он в тебя вставит! — ответил ей Стюарт.
Поднялся шум. Кроме Изабеллы, в комнате было пять молодых женщин — три констебля и две машинистки. Женщина-констебль взлетела со стула, словно ракета, а одна машинистка швырнула в Стюарта кофейную чашку. Джон набросился на нее. Филипп Хейл стал его удерживать. Стюарт замахнулся на Хейла. Нката перехватил его руку, и Стюарт развернулся к Уинстону.
— Ты, поганый ниг…
Нката ударил его в лицо. Удар был крепкий, быстрый и звонкий. Голова Стюарта запрокинулась назад.
— Когда я говорю «помолчи», то не шучу, — сказал ему Нката. — Сядь, заткни пасть, веди себя как положено и радуйся, что я не сломал тебе нос.
— Отличный удар, Уинни! — похвалил кто-то.
— Хватит, я всем говорю! — прикрикнула Изабелла.
Она заметила, что Линли, стоя возле стендов, наблюдает за ней. Он не шевельнулся, и она была ему за это благодарна. Только его вмешательства ей и не хватало. Довольно было уже того, что Хейлу и Нкате пришлось приструнить Стюарта, хотя это было ее задачей.
— Ступайте в мой кабинет, — приказала Изабелла Стюарту. — И ждите меня там. — Она молчала, пока Стюарт не вышел из комнаты, и только тогда спросила: — Что у нас есть еще?
Оказалось, что у Джемаймы Хастингс были золотая монета (в ее вещах не обнаруженная) и камень римского происхождения. Барбара Хейверс узнала орудие убийства и…
— Где сержант Хейверс? — спросила Изабелла, впервые сообразив, что неряшливой женщины нет в комнате. — Почему она не здесь?
Наступило молчание.
— Она уехала в Хэмпшир, шеф, — вымолвил наконец Нката.
Изабелла почувствовала, что лицо ее окаменело.
— В Хэмпшир, — повторила она, не зная, что ответить в сложившейся ситуации.
— Орудие убийства — крюк. Мы с Барб видели такие в Хэмпшире. Это инструмент кровельщика. Там мы говорили с двумя кровельщиками, и Барб подумала…
— Спасибо, — сказала Изабелла.
— Интересно то, что эти крюки изготавливают кузнецы, — продолжал Нката. — Роб Хастингс учился кузнечному делу, и поскольку…
— Я уже сказала, Уинстон, спасибо.
В комнате наступило молчание. В оперативный штаб доносились звонки из других помещений. Тишина сделалась для всех нежелательным напоминанием того, что собрание вышло из-под контроля. Когда заговорил Томас Линли, все поняли, что он выступил в защиту Барбары Хейверс.