— Ты с ним встречаешься, да? — продолжила блондинка. — Хочешь знать, где он ночевал два дня назад?
— Я не собираюсь это обсуждать. — Ягодка начала подниматься. — Спайк работал и…
— Работал он, как же, — фыркнула блондинка. — Разве что в моей постели. — Она подалась вперед и отчеканила: — Ту ночь Спайк Дентон провел со мной.
Ягодка пожала плечами.
— Не понимаю, зачем вы мне это рассказываете. Даже если предположить, что это правда…
— Это я ответила на твой звонок, глупышка.
Ягодка села обратно. Она по-прежнему не доверяла блондинке. Но уйти уже не могла.
— Он наплел мне, что ты разбила ему сердце, и я его утешила, — усмехнулась блондинка. — Утром, после твоего звонка, выяснилось, что его сердце не так уж разбито. Мы поругались, и я его выгнала. А в промежутке, как оказалось, этот негодяй залез в кабинет моего отца, украл очень важные документы и теперь шантажирует его.
Ягодка провела рукой по лбу. Лучше бы она проигнорировала Трэвиса и осталась в кабинете.
— Я не знаю, какие у тебя с ним отношения. Если ты замешана в этом, берегись! — Глаза блондинки сузились. — Если ты ни о чем не знаешь и можешь на него повлиять, объясни ему, что он затеял опасную игру. А лучше всего беги от него со всех ног, пока он и тебе подлость не сделал.
У Ягодки все закружилось перед глазами. Она отказывалась верить в нечистоплотность Спайка. И в то же время в глубине души знала, что от него можно ожидать всякого…
— Наверное, он хочет сделать репортаж, — тихо сказала она.
— Думаешь, это его оправдывает? Мой отец не бандит, не вор, не взяточник. Он столько сделал для города, что Спайку и не снилось!
— А кто ваш отец?
На лице блондинки отразилась досада. Она была уверена, что я ее узнала, поняла Ягодка.
— Я Марго Джефферсон. Мой отец мэр Ньюайленда.
Ягодке стало тяжело дышать. Марго Джефферсон. С тех пор как она себя помнила, она пыталась отделаться от зависти по отношению к Марго. В детстве было очень трудно, но Ягодка рано научилась не желать недостижимого. У нее была своя жизнь, у Марго — своя, и Ягодка старалась, насколько это возможно, разграничивать эти жизни. Она никогда не заглядывала в светскую хронику, а если по телевизору в новостях вдруг упоминали о семье Грэма Джефферсона, Ягодка переключала канал.
Но отгораживайся не отгораживайся, а от судьбы не уйдешь. Паршивец Спайк и не подозревает, во что он ее втянул.
— Я никому не позволю вредить отцу, — жестко сказала Марго. — Так и передай Спайку.
— Я вас понимаю. Он ужасно поступил.
Лицо Марго смягчилось.
— Ты с ним поговоришь?
— Не уверена, что он меня послушает, — вздохнула Ягодка. — Или что я вообще захочу с ним разговаривать. Он мне противен.