Он вопросительно взглянул на старушку.
— Сколько людей будет присутствовать на торжестве. Ата? Полагаю, я имею право знать, если уж буду здесь.
— На самом деле не так уж много. В поместье будет две или три дюжины, не больше. Столько же или чуть больше остановятся в деревне. Ну, будут еще несколько человек, у которых есть жилье в окрестностях.
— И всего…
— Думаю, не больше двух сотен.
— Не могу поверить: две сотни! — простонал Люк и, опустив голову, обхватил ее ладонями.
Бабушка налила ему еще порцию адского напитка и мимоходом добавила:
— Во всяком случае, не больше трех сотен.
— А что за люди заполучили приглашение остановиться под этой крышей?
— Разные, — после некоторого раздумья дипломатично ответствовала старушка. — Правда, боюсь, среди них больше женщин, чем мужчин.
— Много женщин не бывает, — продемонстрировав хищную ухмылку, сообщил Люк. — Возможно, все окажется не так плохо.
Неожиданно Ата стала серьезной, а Люк расстроился. Много лет назад он, можно сказать, силой вырвал у нее обещание не обращать внимания на его выходки.
— Нет, Люк, тебе там ничего не светит. Он замер. Бога ради, неужели…
— Только не говори мне, что пригласила исключительно почтенных матрон. Нет, только не «Вдовий клуб». Даже ты должна понимать, что мы не можем видеть на свадьбе Мэдлин скорбных монашек. — Он осмотрел траурное облачение бабушки и великодушно добавил: — Я не имею в виду присутствующих.
Молчание.
Долгое молчание. Ата прищурилась.
— Итак, — Люк с трудом заставил себя улыбнуться, — насколько я понимаю, мы будем наслаждаться обществом вдов в течение следующих нескольких недель. Очаровательно! Чертовски очаровательно!
— Вот и хорошо. — Старушка одернула платье. — Но пожалуйста, не забудь, что с ними нельзя пытаться заигрывать и уж тем более нельзя волочиться за ними. Они достаточно натерпелись.
— Хорошо. Никакого флирта. Никаких амуров. Только чай и умный разговор. — Он сделал паузу, немного подумал и уточнил: — Значит, вообще ничего аморального?
Ата растерянно заморгала.
— Ну, ты меня понимаешь… мало ли что может произойти в темном коридоре или в охотничьем домике… Ты же сама говорила, что для английских женщин нет ничего лучше, чем поцелуй повесы!
Судя по всему, даже привыкшая к дурным манерам внука бабушка все же обиделась. Доказательством тому была болезненная гримаса, исказившая ее лицо. Что ж, определенные пределы действительно должны существовать, и лучше их не переходить, признался себе Люк и пошел на попятную.
— Ладно, хорошо. Должен сказать, ты возвела многозначительное молчание до высот искусства. Я приму любое наказание. Что я должен сделать?