— Между тем, — не унималась та, — до конца недели нам предстоит совершить путешествие в Годолфин-Кросс и осмотреть там восхитительные конюшни.
Конюшни? С какой стати? Эти дамы вовсе не были похожи на заядлых лошадниц, но одна только мысль о грациозной и в то же время мощной конской красоте доставила Розамунде наслаждение. Хотя она, конечно, как-нибудь справится со своими чувствами и найдет причину, чтобы не участвовать в общем мероприятии. Верховая езда — первое, чего она лишилась в результате своего безрассудного поведения.
— Что ж, это мы решили. Теперь можно и послушать музыку. Розамунда, Сильвия, вы поете или играете?
Прежде чем Розамунда успела ответить, герцогиня обратилась к другим дамам:
— Элизабет, дорогая, может быть, вы порадуете нас сонатой, ну, скажем, господина Моцарта? — И она махнула рукой в сторону фортепиано.
— Ваша… Ата, вы же знаете, я играю ужасно. У Джорджианы получается намного лучше, — улыбнулась миссис Эшбертон.
Что ж, по крайней мере, не только ей трудно обращаться к старой герцогине по имени, подумала Розамунда.
— Элизабет, — со смехом запротестовала Джорджиана, — вы несправедливы ко мне и к присутствующим. Никого нельзя заставлять слушать мою игру, разве что в наказание.
— Что же нам делать? — засмеялась Ата. — Должен же быть какой-то выход.
Розамунда увидела, что Ата вопросительно взглянула на нее.
— Я никогда не играла на фортепиано. Нр… — Она помедлила и неуверенно взглянула на всполошившуюся Сильвию. — …Моя сестра неплохо играет на арфе.
— Роза! — возмущенно вскричала Сильвия.
— Это правда.
— Но…
— Моя дорогая Сильвия! — Глаза герцогини внезапно затуманились. — Арфа — мой любимый инструмент.
— Но Розамунда намного талантливее меня. Ее голос… — Сильвия оглянулась, но, посмотрев в умоляющие глаза старой дамы, замолчала. — Понимаете, прошло столько лет с тех пор, как я…
— Я вас очень прошу! Когда-то я музицировала часами. Это доставляло мне величайшее удовольствие!
В какой-то момент Розамунда заметила, как сильно дрожат руки ее светлости. Правда, она быстро спрятала их под шалью. Розамунда нахмурилась. Она вспомнила женскую руку, на мгновение показавшуюся из кареты Хелстонов в тот ужасный день много лет назад. Похоже… так похоже…
В этот момент все внимание обратилось к графине Шеффилд, которая сказала:
— Вы окажете нам величайшую честь, леди Лэнгдон.
Судя по выражению отчаяния, граничащего с паникой, прочно поселившегося на лицах дам, ни одна из них не испытывала склонности к публичным выступлениям.
— Ну что ж, если вы настаиваете… — пробормотала Сильвия.