Малоун — тоже.
«Прикоснись к сокровенной сути золотой иллюзии».
Разрозненные кусочки складывались в единое целое.
— Золотая иллюзия — это тело в Мемфисе, поскольку оно было завернуто в золотую фольгу. А сокровенная суть — это сердце. — Малоун вытянул руку, на раскрытой ладони которой лежал скарабей. — Вот это.
— Из чего следует, — проговорил Дэвис, — что останки под алтарем не принадлежат святому Марку.
Малоун кивнул.
— А принадлежат совершенно другому человеку. Человеку, не имевшему никакого отношения к христианству.
Торвальдсен указал на обратную сторону амулета.
— Египетский иероглиф в виде птицы феникса символизирует возрождение.
«Разъедини феникса». Теперь он точно знал, что делать.
Кассиопея понимала, что, задав этот вопрос, Зовастина играет с ней. «А что, если Эли жив?» Поэтому она спокойно ответила:
— Но он погиб, и уже давно.
— Вы уверены в этом?
В душе Кассиопеи всегда теплилась искорка надежды на то, что это не так, но надо было смотреть в лицо реальности, поэтому, внутренне взяв себя в руки, она сказала:
— Эли мертв.
Зовастина взяла сотовый телефон и нажала одну из кнопок. Прошло несколько секунд, и она проговорила в трубку:
— Виктор, я хочу, чтобы ты рассказал кое-кому о том, что произошло в ту ночь, когда погиб Эли Ланд.
Затем она протянула трубку сидевшей напротив женщине.
Кассиопея не пошевелилась. Она помнила, что Виктор сказал ей на лодке.
— Вправе ли вы не выслушать то, что он готов вам рассказать? — спросила Зовастина с отвратительным блеском удовлетворения в глазах.
Эта женщина знала ее слабое место, и осознание этого пугало Кассиопею даже больше, чем то, что она могла услышать от Виктора. Но ей нужно было знать. Последние несколько месяцев превратились для нее в подлинную пытку. И все же…
— Засуньте эту трубку себе в задницу!
Зовастина поколебалась, а затем улыбнулась. Наконец она проговорила в трубку:
— Возможно, чуть позже, Виктор. Теперь можешь отпустить священника. — Она отключила телефон.
Самолет продолжал взбираться к облакам, держа курс на восток, в сторону Азии.
— Виктор следил за домом Эли. По моему приказу.
Кассиопея не хотела ее слушать.
— Он вошел через заднюю дверь. Эли был привязан к стулу, и убийца собирался застрелить его. Виктор первым пристрелил убийцу, затем привел Эли ко мне, после чего сжег дом с оставшимся внутри телом киллера.
— Неужели вы рассчитываете на то, что я поверю всему этому?
— В моем правительстве есть люди, которые с удовольствием спровадили бы меня на тот свет. Увы, измена — неотъемлемая часть наших политических традиций. Они боялись меня и знали, что Эли мне помогает. Поэтому они приказали убить его. Точно так же они устранили многих моих союзников.