На изрытом оспинами лице женщины появилось презрительное выражение. В ней не было ровным счетом ничего привлекательного, и Зовастина подумала: сколько поражений она должна потерпеть, чтобы с нее окончательно слетела шелуха самоуважения?
— Сомневаюсь, что мне удастся стать членом вашего нового общества, министр. Меня приговорили к слишком долгому сроку.
— Мне говорили, что вас поймали на перевозке кокаина. Если бы здесь до сих пор были Советы, вас бы казнили.
— Русские? — Женщина рассмеялась. — Наркотики покупали именно они.
Зовастина не удивилась.
— Таков новый мир.
— Что произошло с другими, которых забрали из тюрьмы вместе со мной?
Она решила быть честной.
— Мертвы.
Хотя эта женщина явно привыкла к превратностям судьбы, сейчас даже она была шокирована. Это было понятно. Она находилась здесь, на борту вертолета, рядом с верховным министром Центрально-Азиатской Федерации, после того, как ее забрали из тюрьмы и подвергли каким-то непонятным медицинским экспериментам, после которых она оказалась единственным выжившим.
— Я добьюсь, чтобы срок вашего тюремного заключения сократили. Возможно, вы не оцените это, но Федерация ценит вашу помощь.
— Я должна быть благодарна?
— Вы сами вызвались.
— Не припомню, чтобы кто-нибудь спрашивал моего согласия.
Зовастина посмотрела в иллюминатор на молчаливые пики Памира, которые обозначали границу и начало дружественной территории.
Почувствовав на себе взгляд женщины, она посмотрела на нее.
— Хотите быть частью того, что должно случиться?
— Я хочу быть свободной.
В ее мозгу вспыхнули слова, давным-давно услышанные от Сергея: «Злость всегда была направлена против конкретных людей, ненависть — против классов. Время способно залечить злость, но ненависть — никогда». Поэтому она спросила:
— Почему вы ненавидите?
Женщина посмотрела на нее пустым взглядом.
— Я должна была быть среди тех, кто умер.
— Почему?
— Ваши тюрьмы ужасны. Из них мало кто выходит живым.
— Так и должно быть, чтобы никому не захотелось там очутиться.
— У многих нет выбора. — Женщина помолчала. — В отличие от вас, верховный министр.
Бастион горных склонов рос на глазах.
— Много веков назад греки двинулись на восток и сделали мир другим. Вам об этом известно? Они покорили Азию, изменили нашу культуру. Теперь азиаты должны пойти на запад и сделать то же самое. Вы готовы нам в этом помочь?
— Ваши планы меня не интересуют.
— Мое имя — Ирина. По-гречески — Арина, что означает «мир». Это именно то, к чему мы стремимся.
— Убивая заключенных?
Эту женщину явно не волновала собственная судьба. А вот у Зовастиной вся жизнь была предопределена. Она создала новый политический порядок — в точности как Александр. Еще один урок, который когда-то преподал ей Сергей: «Помни, Ирина, что говорил Арриан об Александре. Он всегда соперничал с самим собой». Лишь в последние несколько лет Зовастина поняла суть этого душевного недуга. Она посмотрела на женщину, которая разрушила собственную жизнь за тысячу рублей.