— После шестого месяца беременности аборт невозможен, ведь так?
— И я это понимаю.
— Скорее всего, ребенок родился, — сказала Аомамэ.
— Возможно.
— Если ребенок родился, то вы хотели бы с ним сейчас увидеться?
— Это меня особенно не интересует, — не колеблясь, ответил Тамару. — Я не такую жизнь себе выбрал. А вы хотели бы, предположим, сейчас встретиться с собственным уже взрослым ребенком?
Аомамэ задумалась.
— Я не представляю себе, что значит иметь собственного ребенка, потому что родители отказались от меня, когда я была еще маленькой. И образ родителя правильного образца у меня совсем не сложился.
— И все же вы собираетесь привести своего ребенка в этот мир. Мир, переполненный противоречиями и насилием.
— Потому что я хочу любви, — произнесла Аомамэ. — Однако не к собственному ребенку. Такого уровня любви я еще не достигла.
— Но ребенок причастен к этой любви.
— Возможно. В какой то мере.
— А если вы ошибаетесь и ребенок окажется непричастен к любви, которой вы жаждете, то он будет чувствовать себя оскорбленным. Как мы сами.
— И это возможно. Но я чувствую, что так не произойдет. Интуитивно.
— Я уважаю интуицию, — сказал Тамару. — Однако если человек родился, то он может жить лишь как носитель морали. Это следует хорошо запомнить.
— Кто это сказал?
— Витгенштейн. [12]
— Запомню, — сказала Аомамэ. А потом спросила — Если ваш ребенок родился, то сколько лет ему сейчас исполнилось?
Тамару прикинул в голове.
— Семнадцать.
— Семнадцать, — повторила Аомамэ и представила себе семнадцатилетнюю девушку как носителя морали.
— О нашем разговоре я расскажу мадам, — сказал Тамару. — Она хотела поговорить непосредственно с вами. Но, как я уже неоднократно говорил, по соображениям безопасности я был против этого. Хотя я и предпринял предупредительные технические мероприятия, телефон — достаточно опасное средство общения.
— Понятно.
— Но она глубоко интересуется ходом событий и переживает за вас.
— Я знаю. Спасибо.
— Вы поступите разумно, если будете доверяться ей и прислушиваться к ее советам. Она — очень умный человек.
— Конечно, — ответила Аомамэ.
«Но, не смотря на все советы, мне нужно самой совершенствовать свое сознание и самой защищаться, — подумала Аомамэ. — Хозяйка усадьбы в Адзабу — действительно очень умный человек. С большой реальной силой. Но кое-чего она не знает. Скажем, того, по какому принципу движется мир 1Q84 года. И, наверное, не замечает, что на небе уже две Луны».
Положив телефонную трубку, Аомамэ легла на диван и проспала с полчаса. Коротким глубоким сном. Ей снилось пустое пространство. В этом пространстве она о чем-то думала. И в белесом блокноте писала что-то невидимыми чернилами.