— И я засунула матроску в стенной шкаф, — сказала медсестра Омура.
— Иногда надеваешь ее и показываешься мужчине? В белых носочках? — пошутила Куми Адати.
— Это нормально, — сказала медсестра Омура с серьезным выражением лица, подперев щеку рукой. — Может быть, хорошо кое-кого стимулирует.
— Во всяком случае, — обращаясь к Тэнго, сказала Куми Адати, чтобы закончить разговор о матроске, — господин Кавана дал четко понять, что хочет умереть в униформе «NHK». И мы должны выполнить такую его волю, ведь правда?
Взяв бумажный пакет с отцовой униформой, Тэнго вернулся в палату. Вместе с ним пришла Куми Адати и взялась стелить постель. Новой, с запахом крахмала, простыней, новым одеялом, новым пододеяльником и новой подушкой. После такой обновы отцовская кровать изменилось до неузнаваемости. Тэнго почему-то вспомнил густые волосы на лобке Куми Адати.
— В последнее время ваш отец постоянно находился в коматозном состоянии, — разглаживая складки на простыне, сказала Куми Адати. — Но я думаю, что он не был совершенно без сознания.
— Почему ты так думаешь?
— Потому что, мне так казалось, ваш отец иногда посылал кому-то сообщение.
Стоя у подоконника и глядя на улицу, Тэнго повернулся к медсестре.
— Сообщение?
— Да, ваш отец часто постукивал по краю кровати. Его рука спадала вниз и выстукивала — тук-тук, тук-тук — что-то похожее на азбуку Морзе.
Куми Адати сама постучалась легонько кулаком по краю кровати.
— Это похоже на некий сигнал, правда?
— Я думаю, что это не сигнал.
— Тогда что?
— Он стучал в дверь, — сухим голосом сказал Тэнго. — Входная дверь какого-нибудь дома.
— Возможно, это действительно так, как вы говорите. Мне даже казалось, будто кто-то стучит в дверь. — Куми Адати прикрыла глаза. — Так выходит, что даже потеряв сознание, господин Кавана все еще собирал абонентскую плату?
— Пожалуй, — ответил Тэнго. — Где-то в закоулке своей головы.
— Как в древности воин, что после смерти не расставался с сурьмой, — восторженно сказала Куме адат.
Тэнго молчал, не зная, что ответить.
— Видно, ваш отец очень любил эту работу. Любил ходить и собирать абонентскую плату «NHK».
— Дело не в том, любил или не любил, — сказал Тэнго.
— А, собственно, в чем?
— Просто отец умел выполнять ее лучше кого бы то ни было.
— Вот как! Неужели? — удивилась Куми Адати. И задумалась над услышанным. — Возможно, что в определенном смысле это правильное решение.
— Возможно, — сказал Тэнго, поглядывая на сосновый бор. — Возможно, что так.
— А вот, например, вы, что умеете делать лучше всего? — спросила медсестра.
— Не знаю, — глядя ей прямо в глаза, ответил Тэнго. — Действительно не знаю.