— А вот эта мне больше всех нравится, — продолжал рассказывать Колотозов, по-прежнему манипулируя странным предметом, на котором было несколько тихо пощелкивающих кнопок. — Пасьянс «косынка» называется. Карты, только не настоящие, прикинь? Нужно их по старшинству раскладывать, чтобы четыре колоды получились, очень успокаивает. Хотя и затягивает, зараза.
— А почему «косынка»?
— Шут его знает, — пожал плечами паренек. — В общем, если не заложишь, буду иногда разрешать играть. Если интересно, конечно.
— Очень интересно, — пробормотала девушка. — Я — могила. Как думаешь, а еще картинки тут есть?
— Не знаю, искать надо. Я ж специально не интересовался, нам сначала эту бандуру надо в порядок привести.
С тех пор Лера частенько, покончив с делами, сбегала от Паштета и Трески и на несколько часов с головой уходила в неизведанный мир электронных чудес. Довольно быстро освоившись с мышью (беря с собой Чучундру, она каждый раз улыбалась действительно забавному сходству) и кла-ви-а-ту-рой, она со временем даже стала немного помогать вооруженному инструкцией Колотозову разбираться в хитроумных головоломках программирования лодки.
А однажды Лера неожиданно натолкнулась на огромное собрание картинок с изображениями ярких городов и улиц, долин и зеленых лугов, не тронутых радиацией красавиц-бабочек и пузатых шмелей, да и просто лиц самых разных людей. Портретов навеки застывших обитателей мира, которого больше нет. Подолгу завороженно рассматривая каждую картинку, Лера мысленно гуляла по извилистым улочкам неизвестных городов или пробиралась по лугу среди кроваво-красных бутонов цветов, ярким покрывалом венчавших бескрайние поля… и изредка украдкой плакала.
Почему? Для какой цели? Сколько нужно было злобы и хладнокровия, чтобы навсегда уничтожить такой невыразимо прекрасный и добрый мир? Но спрашивать уже было не с кого. Дело сделано, словно на беспечное акварельное полотно щедро плеснули из ведра с серой краской. Оставалось только мириться.
Но мириться не хотелось. До скрежета зубов, до боли в висках…
Лучше бы она вообще никогда не видела всю эту бесследно утраченную красоту!
* * *
После неудачной попытки застрелиться в проливе, Лобачев почти не показывался на мостике, и командование судном временно принял Тарас.
Батон второй день отсиживался под арестом, довольствуясь пайком, который, поочередно меняясь, ему с неохотой таскали раз в день Треска или Паштет. Одна только Лера в сопровождении Чучундры регулярно навещала охотника, чтобы поделиться скудными новостями и справиться о его состоянии.