— Извините…
— Чего у тебя? — сидящий в своей каюте старпом оторвался от судового журнала и хмуро посмотрел на ввалившегося в каюту механика. — Разобрались?
— В какой-то степени, — неуверенно пробормотал Вадим.
— И в какой?
— Он испортил систему погружения, — дрожащими губами вынес вердикт Колотозов. — И система навигации сбоит.
— Для подстраховки будем держаться берега, — подумав, решил Тарас. — Лодка очень неустойчива на поверхности, аэродинамика не та.
— Потребуется время, чтобы все исправить, — испуганный паренек тяжело дышал.
— Сколько?
— Точно сказать не могу. Компьютеры ведь, сами понимаете. Петруха на документации уже глаза стер.
— Не понос, так золотуха! — Под ладонью старпома зашуршал чуть отросший ежик волос. — Ладно… — договорить он не успел, так как корпус лодки сотряс внезапный мощный толчок.
Вернувшись на сиденье, с которого его сбросило, Тарас вдавил кнопку радиосвязи.
— Говорит Лапшов. Что там у вас за хренотень?
— Налетели на песчаную банку!!! — донесся из коммутатора встревоженный молодой голос.
— Так как вы ее, блин, проглядеть-то смогли, тудыть вас растудыть?!
— После взрыва некоторые системы, в том числе эхолокация, выдают помехи.
— Ну, Батон… — покачал головой Тарас. — Задний ход!
— Я, собственно, с этим и пришел, — облизал пересохшие губы Вадим и робко вогнал последний гвоздь в крышку гроба, на дне которого покоились останки самообладания старпома. — Задний ход мы теперь давать не можем.
Заорав от сыплющихся одна за другой напастей и ощущения собственной беспомощности, Лапшов от души приложил волосатым кулачищем по приборной панели коммутатора.
* * *
Матерился Тарас витиевато, со вкусом, вдохновенно изрыгая из себя такие изысканные словообразования и конструкции, что становилось ясно — великий и действительно могучий русский язык не смог уничтожить даже всепоглощающий пожар ядерной войны. Выстроившаяся на палубе команда, изредка щурясь от постоянно налетающего с видимой суши тропического ветра, во все глаза следила за вышагивающим взад-вперед оратором.
На лице Савельева, внимательно оценивающего лингвистические тонкости выступления старпома, расцветала улыбка восхищения.
— В общем, приказываю поломки устранить в самые короткие сроки, — начал закругляться, наконец, заметно выдохшийся старпом, переходя на обычную человеческую речь. — Чем хотите и как хотите.
— Постараемся, — шмыгнул носом Колотозов, у которого от услышанного горели уши.
— Не «постараемся», а «так точно, товарищ капитан!».
— Так точно, товарищ капитан!
— Добро.
— Можно сказать? — из строя шагнул Борис Игнатьевич.