Капустин, вздохнув, взглянул на светящееся окно спальни. Ширшов помрачнел.
– Да, полковнику не позавидуешь! – отозвался Капустин и поежился от холодного ветерка.
– Ну все, я поехал! – бросил Ширшов.
Они хлопнули по рукам, и Капустин побежал к кабинке. Ширшов двинулся к своим «Жигулям», а Капустин на высотной люльке стал снова подниматься на уровень второго этажа. Люлька остановилась, и старлей принялся наблюдать в бинокль за влюбленными, поеживаясь от холодного ночного ветерка. Антон с Машей по-прежнему лежали обнаженными на кровати. Антон читал ей «Архипелаг ГУЛАГ».
– Не догадались «жучок» поставить! Можно было бы и текст заодно послушать! – вздохнув, пробормотал он.
Голова Маши лежала на животе Антона. Она со слезами на глазах слушала суровую прозу Солженицына. На мокром месте были глаза и у Антона. Капустин, взглянув на них, недоуменно хмыкнул.
– Вот извращенцы! Читают запретку и плачут? – обалдев, проговорил Капустин.
Они сидели втроем в кабинете полковника: Скачко, Боков и Ширшов. Перед каждым стояло по чашке кофе. На тарелке лежали сухарики и печенье. Но пил кофе, поглощая один сухарик за другим, только Ширшов. Часы показывали половину двенадцатого. Скачко и Боков ни к кофе, ни к сухарикам не прикоснулись. Скачко поднялся.
– Ну, все, я поехал домой! – хмуро проговорил он, взглянул на Бокова, невесело качнул головой. – Как видишь, Ген Григорьевич, и педагоги той же миррой мазаны.
Боков нахмурился, не ответил.
– Вводная такова: жена уйдет, берите мальчишку. Статью знаете: распространение антисоветской литературы. И особо не напрягайте, нам нужна его маман, Зоя Сергеевна. Маша, полагаю, уйдет рано утром, так что Капустина пока снимите с подъемника, а то к утру околеет бедняга, ветер такой холодный!
Он взглянул на изголодавшегося Ширшова, который не прекращал пожирать сухари.
– К семи утра можете смело подъезжать и брать мальчишку. Ордер оформим позже. Да, и книгу Солженицына изъять не забудьте! И проследите, чтоб не покончил с собой, а то борцы за вселенскую справедливость очень любят романтические поступки. Второе самоубийство нам с рук не сойдет! – И он посмотрел на Бокова.
Тот понимающе кивнул.
Полковник умолк. Ширшов слушал полковника, а перед его глазами вдруг возникла сцена, когда Антон передавал капитану откупные за роман «Август 14-го и руки его дрожали.
– У матросов есть вопросы? – спросил Скачко.
Все молчали. Полковник посмотрел на Бокова, и тот, словно проснувшись, молча кивнул.
– Если вопросов нет, я буду утром.
И он вышел из кабинета.
Солнце уже поднялось, крася двор Антона в бледно-оранжевые цвета. Маша вышла из подъезда, хлопнула дверь. Двор был пуст. Черная «Волга» стояла в стороне. Маша испуганно взглянула на нее, но это была чужая, не их «Волга». Маша успокоилась, обернулась. Антон, обнаженный по пояс, стоял в кухонном окне и радостно махал ей рукой. Она помахала в ответ. Вышла со двора. Антон исчез из створа окна. В салоне «Волги», как по команде, появились головы Бокова и Капустина. Боков обернулся, удостоверился, что Маша ушла, посмотрел на часы, встряхнул головой. Он первым вылез из машины, за ним Капустин.