– Какие формы, родной ты мой?! Паны дерутся, у холопов чубы трещат! Наш уже пошел в атаку! Так что работай и не волнуйся! А нас с тобой со всеми этими формами и поруками так далеко пошлют, что и костей не соберешь! Кстати, медок твой лесной помог! Спасибо!
Беркутов решил подольститься к начальнику:
– Я вам еще привезу!
– Не откажусь! – кивнул Старшинов и двинулся к подъезду, но вдруг остановился и вернулся к Беркутову. – Ты вот о Вере сердобольствуешь, а она, как мне передали, нас с тобой каждый день закладывает, описывая в деталях весь механизм нашей работы! Так что стоит ли ее жалеть, как думаешь?! – проговорил он, подпустив в голос строгости и глядя Беркутову прямо в глаза.
– Это правда? – в глазах Беркутова промелькнули страх и сомнение одновременно.
– Кривда! – бросил Старшинов и вошел в управление. Он, как и Беркутов, испытывал страх и сомнение, понимая, что нужно обрести прежнюю уверенность в себе, иначе конец. Он, как и Беркутов, боялся остаться один на один против людей Андропова. В отличие от многих, он знал, понимал, откуда ветер дует. Поэтому решил тут же связаться со своим покровителем – 1-м секретарем Московского городского комитета КПСС и членом Политбюро ЦК КПСС Виктором Гришиным. А так как Старшинов был человеком решительным и деловым, то сразу же, едва войдя в кабинет и не раздеваясь, позвонил покровителю по прямому телефону и договорился о встрече.
Встреча Гришина и Брежнева состоялась в Завидове – военно-охотничьем хозяйстве Министерства обороны, расположенном на границе Московской и Тверской областей, куда почти все лидеры Советского Союза любили приезжать отдохнуть и поохотиться. Это было место, где решались многие проблемы, в том числе мирового масштаба.
Весна была в самом разгаре, а здесь снег между деревьями еще и не начал таять, лишь потемнел немного, а сугробы осели. Кое-где на солнечных прогалинах появились проплешины бурой прошлогодней травы. Птицы хором и соло выводили немыслимые рулады – пинькали, цокали, трещали и свистели; в прозрачно-голубом небе на огромной высоте проплывал еле видный серебристый самолетик, оставляя за собой длинный и кудрявый белый след.
Леонид Ильич, хмурый и сосредоточенный, с ружьем на плече и в камуфляжном ватнике, шел по лесной дорожке рядом с Гришиным, который был на восемь лет моложе Генсека. Брежневу в свои семьдесят шесть было уже тяжело охотиться, но почти каждые выходные он стремился в любимое свое Завидово. Приезжал, жадно вдыхал свежий воздух, переодевался, потом выбирал одно из многочисленных своих ружей – их у него была целая коллекция – и отправлялся бродить по лесу, как заправский охотник. Иногда, даже в этом преклонном возрасте, он умудрялся пострелять, порой не без приключений. И вот как раз сейчас он упоенно рассказывал Гришину смешную историю, которая произошла с ним совсем недавно, перед поездкой в Чехословакию.