Его еще раз дернули назад. Дверь захлопнулась. Теперь можно было видеть с подворья монастыря только голову Бэзила в верхней, забранной решеткой части дверных створок.
— Не шевелитесь, — сказал женский голос по-английски, — вам не сделают зла, господин иностранец. Успокойтесь! Это вынужденная мера. Вас отпустят.
— Кто вы? Ваше поведение возмутительно!
— Мы не будем задавать вопросов. Не задавайте и вы.
— Я могу сесть?
— Да, только в дверях. Лицом на выход.
Бэзил, скрючившись, неловко опустился, подгибая ноги. Тот, кто еще держал его за ремень, ткнул ногой створки дверей. Солнце ослепило.
Стены мондопа казались толстыми, и вывалиться из дверного проема одним движением в сторону, из зоны досягаемости браунинга за спиной, было невозможно. Подташнивало. Разбирала злость. Стрелять те, кто залег у ограды и блокировал вход, вряд ли решатся. Насилие в пагоде, тем более стрельба — святотатство, на которое тайцы не пойдут. Руки затекали.
— Эй, вы там, как вас! — сказал Бэзил, оглядываясь и ничего не различая в полумраке мондопа. — Вы превратите меня в инвалида. Руки затекают. Привяжите веревку иначе...
Ременная петля скользнула через голову на шею. Путы на кистях ослабли. Теперь он мог сидеть, упершись руками и прислонившись плечом к притолоке. Тошнота резиновым мячиком то подступала, то отпускала. От ограды кричали по-тайски.
Выстрел из-за плеча оглушил Бэзила. Потом второй выстрел, еще выстрел, снова выстрел, и все смолкло.
С той стороны огнем не отвечали. Удивляло, что и не предпринимали попыток к переговорам. Бэзил сидел в дверях, перед которыми простиралась мощенная плитками площадка метров пятьдесят длиной. Тень ступы сузилась. Ветерок и солнце сушили лицо, оно горело. Тошнота прошла, но мучительно хотелось пить.
— Вы — террористы? — спросил он, оглядываясь внутрь мондопа. — Я иностранец, гражданин другой страны. Вы отдаете себе отчет в этом? На что вы рассчитываете?
Женщина что-то сказала мужчине по-тайски. Он как-то странно ответил. Голоса у сообщников, которые обсуждают положение, звучали бы иначе. Коробка с магнитофоном, висевшая на плече Бэзила, лежала чуть сбоку и за спиной. Он передвинул ее на колени.
Разговор за спиной возобновился, и Бэзил надавил клавиш записи. Он не понимал ничего из того, что говорилось. Но и так было ясно, что материал шел. Только бы не заметили, что магнитофон включен, и хватило бы пленки...
Губы саднило, вернулась тошнота. Когда же начнется атака и как ее планирует полиция? В Чиангмае нет советского представительства. Как дать знать в Бангкок в посольство? Возможно, Кхун Ченгпрадит что-нибудь предпримет...