Оглядываясь назад, Йот-Палавек склонялся к тому, что душевная скука и накопившаяся усталость друг от друга порождали отдельные неприятные моменты. Они отбирали и раздавали... Но деньги, дорогие электроприборы, одежда, сигареты, напитки, продовольствие не всегда попадали в руки, в которые хотелось бы. Мокен, на чьей лодке проводил время Длинный Боксер, завел плавучую лавку, давал взаймы другим мокенам. Штурман не захотел распространяться на эту тему, когда Йот завел разговор.
— Это его дело, это — без меня... Он не вступал в «братство» и свободен действовать по выбору, — сказал Длинный Боксер. — На его лодке мое — только сынишка...
В одной деревушке, на каждый двор которой Йот отправил по крупной сумме, как стало известно, деньги крестьяне сдали в полицию. Печать событие замолчала, хотя заверенные копии квитанций денежных переводов «братство» разослало в редакции газет, на радио и телевидение. Зато не проходило недели, чтобы пресса не объявляла: «Пираты наглеют!»
Кое-что оказывалось в публикациях правдой. К этому относились, в частности, названия судов, которые «обрабатывались» с «Револьвера» и других разбойных катеров. Отголоском правды были и связи морских пиратов с некоторыми судовладельцами и собственниками грузов. Сговоры, конечно, случались. Однако они больше свидетельствовали о бессилии нападавших на танкеры и сухогрузы, поскольку те действовали по чужой указке, выступали в качестве наемников в конкурентной борьбе. С этой стороны таилась опасность не меньшая, чем прямое столкновение с полицейскими патрульными сторожевиками.
«Револьвер» заприметили и нацелились прибрать к рукам, подсылая посредников, крупные «акулы» с суши. После решительных отказов за Йотом и закрепилась кличка Красный. Его знали почти все, кто промышлял морем и его продуктами в районе Малаккского пролива. Раздачу трофеев мокенам, рыбакам и оборванцам прибрежных деревень расценивали как необъяснимый, тщательно скрываемый расчет, имеющий под собой исключительно крупную выгоду.
Йот-Палавек сознавал, что в своих действиях он недалеко ушел от убитого Кхоя. Какая разница — совершается насилие в отношении богатого или бедного?
Когда он присоединился к красным кхмерам, скрывавшимся в джунглях или горах, многое не подходило ему в левацких лозунгах, которые любил повторять Кхой. Привлекал лишь их идеализм. С другой стороны, он теперь догадывался, почему карательные операции не приносили успеха генералу Линанонту, человечку такого карликового роста, что для него шили форму и обувь по особой мерке. Всякий раз, когда затягивалась петля прочесывания, дозоры находили только теплую золу от костров повстанцев. У майоров и капитанов появлялись «мерседесы». «Большие деньги», спасавшие странных революционеров, повсюду оставляли одни следы: машины, виллы, женщин.