С тех пор как папа возложил корону императора на голову Карла Великого, произошло переплетение папских и императорских учреждений. В принципе неоднократно заявлялось, что право политического управления христианским миром принадлежит императору, а право религиозного правления этим миром — папе, но в результате слияния клира с феодальным господствующим классом религиозные и политические дела оказались неразрывно переплетены. Император, будучи правителем Италии (об этом свидетельствует обладание ломбардской железной короной), в связи с наличием там папских владений, считал и папу одним из своих вассалов. Папа в свою очередь, основываясь на праве, в соответствии с которым только он может короновать императора, претендовал на сюзеренное верховенство над императором. Эти претензии всегда осуществлялись в той мере, в какой позволяли соотношения властей. В IX–XI веках, как правило, существовала гегемония императора (светской власти), а с конца XI века и до начала XIV века — гегемония папы (церкви).
При Каролингах папство вновь было оттеснено на задний план: платой за защиту стало подчинение. Карл был не только политическим, но и церковным и культурным руководителем империи. В одних руках он для сплочения империи соединил светскую и церковную власть. Император создавал епископства, созывал соборы, направлял теологические дискуссии, включал духовенство в государственную организацию. Так, Карл издал религиозных декретов больше, чем светских. Император обращался с папой лишь как с патриархом франкской империи. Эта система во многих отношениях была похожа на цезарепапизм, но в принципе сохраняла дуализм.
Легитимной задачей нового императора была защита папства, церкви. В результате коронования, совершенного папой, император стал обладателем церковных и религиозных привилегий, а папа получил от императора вооруженную защиту своей безопасности. Взаимоотношения папской и императорской власти менялись в зависимости от условий времени.
В раннем средневековье для обращения германцев в христианство было недостаточно духовной (церковной) власти, решающим фактором для этого было вооруженное насилие, его обеспечивала военная мощь императора. Из этого следует, что на первом этапе, в эпоху раннего феодализма, первенство оказалось за имперской властью. Во времена имперской гегемонии германские народы были охвачены целостной структурой христианского государства. Но для того, чтобы обеспечить прочность этой структуры, наличие вооруженной силы уже было недостаточно: для этого требовалась духовная сила, монополизированная папой. В конечном счете эта двойственность была характерна для всего средневековья и привела к соперничеству двух видов власти. Религиозное освящение завоевательных войн, которое найдет свое полное выражение в крестовых походах, послужит подтверждением этого.