Чапаев проучился чуть меньше трех лет. Наверное, он смог бы проучиться и больше, если бы не произошел один случай, радикальным образом повлиявший на его жизнь.
Однажды Василий в чем-то провинился. Начальство не сочло нужным наказать его обычными методами. О провинности доложили отцу Владимиру, и тот отдал распоряжение посадить воспитанника Чапаева в карцер. Карцером называлась старая пожарная каланча. Она была такой древней, что временами было видно, как она раскачивается от сильного ветра. Щели в ее стенах были настолько очевидны, что в хороший солнечный вечер можно было наблюдать заход через стены. Само отделение карцера находилось на самом верху башни.
Василия раздели до исподнего белья и абсолютно босым отправили на самый верх пожарки. Если бы это было летом или на худой конец, поздняя осень! Но нет, это был месяц январь. Очень лютый, с сильными ветрами и промозглой погодой. Мороз зашкаливал ниже тридцати... Через час Васятка понял, что пришла пора расставаться с жизнью. Ног он не чувствовал, руки как-то скрючились и совсем не хотели распрямляться. Начал одолевать странный липкий сон.
От отца он слышал, что именно это состояние называется смертельным сном и если дать себе заснуть, то уже никогда не проснешься... Он собрал всю свою детскую волю в кулак и разогнался. Сразу выбить стекло не получилось. Тогда он попробовал ещё раз. На этот раз рама со скрипом треснула, стекло разбилось, а на плече появилась рваная рана. Только боли Вася не почувствовал. Он встал на подоконник и посмотрел вниз. Голова закружилась. Внизу было не меньше тринадцати метров. Но раздумывать было некогда. Либо смерть от замерзания, либо прыжок, а там как Бог даст. Глядишь, и выживет.
Василий зажмурился... и прыгнул. Спасло его только то, что накануне прошел обильный снегопад. Под небольшим сугробиком был старый наст. И если бы снега не было, он разбился бы насмерть.
Кое-как Василий поднялся и, превозмогая сильную боль в колене, пошел на дорогу. Народ дико озирался на окровавленного полуголого мальчика. Кое-кто пожалел и накинул ему на плечи свой зипун. В таком виде Вася прошел почти через всё огромное село, прежде чем оказался около своего дома. Родители чуть с ума не сошли, увидев в каком состоянии их любимый Васечка вернулся из церковно-приходской школы. Иван Степанович немедленно отправился за лекарем, а после него прямиком к отцу Владимиру, чтобы поговорить «по душам» с ближайшим родственником.
В ту зиму Вася много и долго болел. Сказалось обморожение, простуда и перелом ноги. Тем не менее к весне наступило выздоровление. Отец Владимир больше их не посещал и тем более не приглашал к себе. После выяснения отношений с Иваном Степановичем, который справедливо спрашивал о мере наказания своего сына на повышенных тонах, родственные узы были прерваны навсегда.