– Конечно, сеньор. Сейчас принесу.
Карлос умоляюще посмотрел на Кармен. Она откинулась на спинку стула, издала какой-то звук, значение которого ускользнуло от Карлоса; тут же села, как раньше, и ее прекрасное лицо придвинулось к нему. И тогда Карлос заметил, что глаза ее слишком блестят, и она зажала рот руками, пытаясь сдержаться, – Кармен смеялась. Она смеялась и ничего не могла с этим поделать, смеялась открыто и громко, и Карлос понял, что вся эта сцена доставила ей огромное удовольствие, но главное, что острые углы сглажены.
Марта Абос спала как убитая, и Сонсолес решила спуститься на кухню, сделать себе омлет и приготовить салат. Она привезла сестру из бара «Арукас» и уложила ее спать, предварительно убедившись, что кормить Mapту придется не раньше вечера. Взбивая яйца в глубокой тарелке, Сонсолес думала о том, что безумная жизнь сестры перешла все границы пристойного, что Марта дошла до той грани, переступать которую нельзя, и когда та проснется, придет в себя – не от сна, а от похмелья, – придется вмешаться в эту историю, и нечего тут рассуждать. С другой стороны, каждому иногда необходимо – одним чаще, другим реже – потерять голову, размышляла Сонсолес; их ведет не желание – потребность. Да она и сама не жила монахиней после развода. Но поведение сестры изменилось так внезапно, что у этого должна быть причина.
Подумав об их компании, Сонсолес обратила внимание на странное совпадение: как правило, все они проводили половину летнего отпуска, или его большую часть, без детей – те выросли и обычно их отправляли на пару недель в летний лагерь, или по обмену за рубеж, или в какой-нибудь иностранный колледж подогнать иностранный язык то есть английский, единственный, что ценят в испанском обществе в конце века. Этим летом все ребята разъехались, кроме детей Аррьясы – они отбыли повинность в прошлом месяце, – да еще нескольких подростков в поселке. А родители как будто перенеслись – хотя теперь они жили в другом ритме – во времена, когда они были просто компанией молодых специалистов, недавно переженившихся или собирающихся жениться, и только и делали, что развлекались дни и ночи напролет; тогда они сами – или случайность – еще не взвалили на плечи бремя родительской ответственности, которое связало их по рукам и ногам.
Но, наверное, выражение «перенеслись» имеет слишком широкое значение и не подходит к ограниченному набору их развлечений. У самой Сонсолес детей не было, и, разведясь, она не вышла вторично замуж. Поэтому она спокойно наблюдала за другими, все подмечая. Ей бросалось в глаза, что все в их компании вели себя с унылым однообразием, словно совершали нечто вроде летнего ритуального танца, и только в разговорах позволяли себе некоторую вольность. Но отсутствие детей развязывало им руки – они становились свободнее… в том числе и от своих обязанностей. Что бы сказали дети Марты и Адриана, увидев Марту сегодня днем в баре «Арукас»? Но Сонсолес тут же подумала, что ни муж Марты, ни дети не проявили должной осмотрительности, когда та пристрастилась к спиртному. Да, она неправильно поставила вопрос, вернее спросить так: что подумала бы Марта, посмотрев на себя со стороны – полупьяная в баре «Арукас» среди бела дня, во время аперитива, не ложившаяся со вчерашнего дня?