А если эта бесконечная зыбкость его положения и была местью судьи за свою смерть? Судьи, на которого за какие-то четыре дня выплеснулась ненависть, копившаяся в душе Карлоса всю жизнь? И теперь ему придется заплатить за это и лишиться покоя до конца своих дней? Что ж, Карлос готов был согласиться на такую расплату; хотя, будь у него больше времени и возможность выбора, он хотел бы назвать судье Медине свое имя, когда тот корчился в смертных муках, отправить его в преисподнюю с крепко-накрепко привязанным за спиной грузом страшного откровения – это с лихвой вознаградило бы Карлоса за все.
К несчастью, он не мог уехать из Сан-Педро: это значило привлечь к себе внимание. А как хотелось сменить обстановку! Это, без сомнения, пошло бы ему на пользу. Карлос боялся нервной неустойчивости от постоянного чередования напряжения и спокойствия, спокойствия и напряжения: он догадывался, что, чем короче промежутки между этими двумя состояниями, тем скорее они переплетутся, и он застрянет между ними, как в турникете. Механизм выживания Карлоса в значительной степени опирался на присущую ему от природы способность сохранять хладнокровие и спокойствие духа, а также на умение держать в узде приступы, которые случались у него – правда, не часто – в решающие минуты. Жизненный опыт подсказывал Карлосу: накатывало на него тогда, когда самоконтроль был особенно жестким; перегрузка, как сильная мигрень, выбивала его из колеи, лишала душевного равновесия, и он впадал в состояние полной прострации и глубокой тоски, чувствуя себя совершенно беззащитным. Карлос боялся таких состояний; взять себя в руки, случись это сейчас, он, конечно, сумеет, но может допустить промахи, которые из-за замедленности реакций, неизбежно сопровождавшей эти приступы, выдадут его.
С другой стороны, существовала Кармен, и он не собирался уезжать от нее; да, он не хотел терять эту женщину, но, кроме того, он понимал: именно Кармен помогает ему обрести душевное равновесие, а без него не обойтись в сложных испытаниях ближайших дней.
Рассеянно листая газету, Карлос с головой ушел в эти мысли, и тут его озарило.
Итак, он не мог сейчас незаметно – то есть не возбуждая подозрений – уехать из Сан-Педро, хотя, вероятнее всего, пока он не привлек внимания ни полиции, ни судьи де Марко. Но он вполне мог уехать раньше, если бы вместе с ним уехала Кармен Валье. План, контуры которого начали вырисовываться в его сознании, показался ему таким удачным, что Карлос тут же принялся обдумывать его со всех сторон: просто невероятно, как прекрасно все сходится! Неожиданный роман, вспышка страсти, любовники ищут уединения… Кому придет в голову заподозрить тут что-то другое? Более того, отъезд окутал бы их такой плотной завесой, что ни судья де Марко, ни полиция и не вспомнили бы о них – он превратится в невидимку, о нем забудут, самым естественным образом спишут со счетов и будут гоняться за неуловимым убийцей судьи Медины. А он проведет остаток лета, наслаждаясь жизнью в объятиях Кармен Валье всего в сотне километров от Сан-Педро.