– Ты придумала что-то еще? – спросила Кармен, на которую соображения судьи действительно произвели впечатление.
– Не без того, – ответила Мариана. – Лезвие от опасной бритвы мы нашли неподалеку, поэтому я убеждена, что убийца живет поблизости. Разве человек, который приехал отомстить и собирается сразу же вернуться туда, откуда он появился, станет разбрасывать по округе части разобранной опасной бритвы? Я бы выбросила их гораздо дальше от места преступления, там, где никто ничего не заподозрит, даже если найдет. Но раз части орудия убийства выброшены, хотя и не рядом, но все-таки в наших местах, значит, убийца живет здесь, и это смелый, изобретательный человек. Его первой ошибкой было то, что он разбросал их на довольно ограниченной территории – если мы найдем что-то еще, то будем знать больше. Но и находка лезвия позволяет предположить, что человек этот отсюда, что он живет здесь, по крайней мере, летом, или часть лета. Это, повторяю, его первая ошибка. Точнее, первая, которую мы обнаружили. И я надеюсь, что у него были и другие, что мы их обнаружим, и все они вместе взятые наведут нас на след убийцы.
– Звучит убедительно, – согласилась Кармен. – Но не забывай: предположение о том, что убийца живет где-то здесь, основано не столько на косвенных доказательствах этого факта, сколько на невозможности доказать, что убийца – приезжий. Ведь хотя мы и не можем доказать это последнее предположение, сбрасывать его со счетов нельзя.
– Я не сомневалась, что ты меня подбодришь, – сказала Мариана то ли в шутку, то ли всерьез.
– Да нет, твои выкладки произвели на меня впечатление, но ведь мы строим воздушные замки, – ответила Кармен.
– Мы строим воображаемые замки, а воображение – нечто более прочное, чем воздух, – возразила Мариана.
Тем дождливым утром, после того как вся компания вернулась из дома судьи Медины, Лопес Мансур отправился пешком до Сан-Педро, а там – к мосту через реку. Мост, где часами, в жару и в холод, простаивали равнодушные к любым превратностям погоды, молчаливые рыбаки, его завораживал. Мансуру казалось, что не улов интересовал этих людей – главное для них было находиться тут, а удочку и рыболовные снасти они брали с собой для отвода глаз – это был их способ оставаться незамеченными на виду у всех. Они могли разглядывать прохожих или проезжающих в машинах людей, болтать с первым встречным или – что бывало реже – читать книгу. Казалось, рыбаки не обращают на удочки никакого внимания, хотя некоторые опускали в воду две, а то и три удочки – и тут же забывали о них. Они доставали снасти, протирали, надевали наживку и забрасывали, думая при этом о чем-то своем, – так человек, застывший у парапета моста или прислонившийся к стене дома, через какое-то время машинально меняет позу, чтобы ноги не затекли. Рыбаки могли целую вечность стоять, уставившись в пространство, и Лопес Мансур спрашивал себя, видят они что-нибудь в это время, а главное, участвует ли в этом их душа?