Только после ухода Десмонда Эстер сообразила, что надо было проверить, не ответила ли ей Диана Блаувелт, дизайнер, для которой она послала сообщение в Париж. Она набрала номер своего телефона в офисе, надеясь, что никто не прослушал ее автоответчик. Но если Блаувелт и оставила сообщение, оно было стерто.
«Надо разузнать, – подумала Эстер. – Адвокат Питера сказал, что это очень важно.
Она еще раньше записала парижский номер дизайнера в свою записную книжку. В Париже сейчас была половина шестого вечера, и она надеялась застать Диану.
Она услышала в трубке сонное «алло». «О, ради бога, – подумала Эстер, – только не надо практиковать на мне французский».
– Диана, – извиняющимся тоном сказала она, – простите, если разбудила вас, но мне очень важно с вами поговорить. Я посылала вам сообщение, но пока не получила ответа. Вы помните что-нибудь о том столе, в котором был ящик с двойным дном?
– О, это вы, Эстер. Не беспокойтесь, что меня разбудили. Я иду на ужин и решила перед этим полчасика поспать. Конечно, я помню этот письменный стол. Я звонила вчера, уже после вашего ухода из офиса, и сказала Грегу Гэннону, что купила два таких стола.
– Два? – воскликнула Эстер.
– Да, один для Питера и один для доктора Лэнгдона. Я так и не увиделась с Питером и не показала ему двойное дно большого ящика, но показывала его доктору Лэнгдону. Он велел отправить свой стол в кабинет, где принимает больных, а не в офис фонда.
– Вы уверены, Диана?
– Абсолютно. Я сказала Грегу Гэннону, что его жена может подтвердить мои слова. Когда я показывала доктору Лэнгдону тайник в столе, там была Памела.
Потрясенная Эстер осознала возможные последствия только что услышанного. Диана, на секунду замявшись, добавила:
– Эстер, из слов Грега я поняла, что вы уволились. Хочу вас спросить. Вам не кажется, что Памела Гэннон и доктор Лэнгдон много лет подряд обманывали Грега Гэннона?
Сьюзен никогда не была в квартире Питера. Теперь, входя в гостиную, она с интересом осматривалась по сторонам. С легкой улыбкой она сказала:
– Мне нравится, как ты здесь все устроил. У тебя всегда был хороший вкус.
– Какой бы хороший вкус у меня ни был, когда дело касается обустройства дома или всего остального, я обязан этому женщинам – моей матери и тебе. – Он глубоко вздохнул и сказал ей то, что занимало его мысли с того мига, когда он увидел снимок Салли. – Сьюзен, я знаю, что ты думаешь обо мне как об отце, но сейчас умоляю помочь мне в качестве моего адвоката. Мне нужна моя дочь. Конечно, я никогда ее не видел, но когда мы с ее матерью расстались, я дал Рене два миллиона долларов, чтобы она имела возможность обратиться к лучшим врачам во время беременности и потом уже не беспокоила меня. Мне сказали, что Салли собираются удочерить ответственные люди, и в то время это показалось мне разумным.