Фельдкурьер – рослый, благообразный мужчина с военной выправкой и модной короткой щеткой бородки на скулах – охотно кивнул. Щелкнул язычком глянцевой папки, великолепно ловким жестом извлек бумагу и стал читать звучным голосом, низким и торжественным:
– «…рассмотрев же совокупность сего письма, полученного нами весьма своевременно, и итогов работы по авральному ремонту путей на дуговой связке Краснохолмье – Шабричи, смогли прийти к следующим ниже выводам. А именно: признать работу ремпоезда налаженной чрезвычайно успешно, инженерные расчеты – исполненными без всяких погрешностей. Сроки же оных работ оценить как исключительно скорые, сие при малом расходе материала, его грамотном подвозе и надлежащей проверке качества. Сверх того, ровность пути и профиль его замечательно хороши.
Учтя указание машиниста Суровкина на состояние здоровья господина Донова и нашу сугубую потребность в инженерных кадрах на южной нитке пути, развиваемой теперь повышенными темпами, предложить указанному инженеру место начальника ремонтного подразделения дороги…»
Курьер убрал листок в папку. Снова звучно щелкнул ее корочками, улыбнулся по-свойски, без казенной холодности и вопросительно глянул на начпоезда:
– Довольно ли? А то витиеватый слог, там на полночи чтения.
– На полночи мы иное дело найдем, – бодро пообещал Михаил Семенович, пробираясь к своему машинисту мимо стола. Сел рядом с Корнеем на лавку: – Как твоя язва? Помешает праздновать? Стол-то уже накрыт, я бы тебе дела сразу передал. До весны далеко, а в зиму всем не до нас… не до вас. Пока поработаешь замначпоезда.
Корней потрясенно закашлялся, мотая головой и с присвистом вдыхая воздух. Если бы не поперхнулся, все в комнате разобрали бы, а не один Саня: дед шептал, что, кроме Ренки, некому эдакую беду перевести в благо. И спасибо ей говорил, смахивая с глаз слезинки. Но удача не подвела – не расслышали опасных для Береники слов. Слезы же сочли нормальной реакцией старика, растроганного успехом своих хлопот. Лена быстро принесла парадную куртку машиниста и накинула отцу на плечи. Михаил Семенович бережно поддержал под левый локоть, помог встать. Фельдкурьер приобнял за правое плечо – и Корнея увели на праздник.
Поздним осенним утром, под нахмуренным, серым небом, готовым в один день превратить затянувшуюся золотую осень в серое предзимье, паровая дрезина дала длинный гудок, прощаясь с «Букашкой», и увезла смущенного эдакой невозможной спешкой Михаила Семеновича в столицу для ознакомления с обязанностями и оформления перевода на юг. На новом месте ему предполагалось передать в подчинение три ремпоезда и дополнительное новое оборудование для укладки путей. Там, на юге, как успел пояснить курьер, совсем подобревший после соленых груздей и клюквенной наливки, особенно важно поставить начальником человека совершенно порядочного и лишенного склонности к воровству.