Повесть Арсения Керзина — запоздавшая попытка восстановить справедливость и «право первородства». Две трети экипажа носят русские имена — и никто из них не является душегубом, подлецом, законспирированным агентом ГРУ или тайным извращенцем. Все они прежде всего работники: свое дело они любят и знают — и верят в его высокое назначение. Их задача — попытаться понять чужую цивилизацию и, если у той возникнет желание, вступить в контакт.
Это «если» — граничное условие всей миссионерской деятельности землян, ибо навязывать контакт строжайше воспрещено.
Экипаж, естественно, согласен с предписанием, поскольку за ним стоит вся философия обновленного человечества. Но представьте себе другое «если»: какова будет реакция людей, коли контакт отрицается изначально!
Земляне предпринимают высадку «дипломатического корпуса» на окраине крупного города. Но странное дело: их никто не замечает. Они высаживают трех членов команды прямо на центральной улице — туземцы спешат мимо, словно не видят ни шлюпки, ни пришельцев. Даже «тактильное воздействие» взбешенного помощника капитана, попытавшегося просто-напросто встряхнуть туземцев, не приводит к результату: те остолбенело смотрят в пустоту и, как только их отпускают, продолжают двигаться в прежнем направлении. К частичному успеху приводит лишь отчаянная попытка загримированных и одетых по последней здешней моде землян найти собеседников в сельской харчевне: их наконец замечают, пытаются объясниться, но как только члены экспедиции принимают свое истинное обличье, теряют к ним всяческий интерес.
Понятно, если бы планета решительно отказалась от любого общения, то в силу вступила бы доктрина: «не навязываться». Но происходит иное — землян просто не замечают, будто их не существует вовсе.
Это нелепо, это не укладывается ни в какие схемы, это, в конце концов, просто оскорбительно! И автор начинает проверять своих героев «на излом» — не в экстремальной ситуации катастрофы или жертвенного подвига, а, казалось бы, в сугубо житейских обстоятельствах. Действительно, ну не замечают тебя, не желают обращать внимания, так что ж за трагедия… Оказывается — трагедия. Члены команды и даже умудренный опытом командир, подготовленные к любым неожиданностям, не способны справиться со своими человеческими эмоциями — глубинными, почти детскими. Не замечать — значит, презирать. Нет ничего хуже невнимания; даже боевые действия мыслятся теперь уже чуть ли не как панацея… Прежде единая команда расколота на группы, каждая выдвигает свою версию происходящего, которая оправдала бы землян в собственных глазах. Возможно, это квазиобщество андроидов, запрограммированное на выполнение определенных действий? Может быть, это «муравейник» с занесенными кем-то техническими «инстинктами»? Или некий «спящий мир», погруженный в полудрему собственным странным метаболизмом?