На самом деле городу едва исполнилось двадцать пять лет, но этот срок оказался достаточным, чтобы мягкий камень начал крошиться и выветриваться, а частые дожди оставили свои следы на стенах домов и оградах. А это, как я догадался, было важно, чтобы те, кто жил здесь, перестали ощущать себя пришельцами, чужаками. Только глядя на начавшие ветшать фронтоны знакомых зданий, иной колонист мог бы, вздохнув, сказать, что у Льюкарса уже есть своя история, что он сам — история. А что, как не общая история, способствует сплочению народа, выработке у него лучшего осознания своей общей судьбы?
Само название города содержало совершенно недвусмысленную подсказку или, если угодно, намек. Шотландский поселок Льюкарс, в честь которого получил название этот город на берегу чужого океана, являлся, фактически, некрупным пересадочным узлом, расположенным вблизи заброшенной базы Королевских ВВС. Сев в Льюкарсе на автобус или взяв такси, можно попасть в Сент-Эндрюс, а один из поездов доставит вас в Данди или Ферт. Ничем другим Льюкарс не примечателен.
Но в нескольких милях от этого скучного пыльного поселка на самом берегу залива до сих пор видны выступающие из торфа ряды камней. Это остатки фундамента древней крепостной стены, которая когда-то давно — больше двух тысяч лет назад — окружала римский форт. Сам император Септимус Северус, будучи в зените славы, однажды побывал здесь, на северной границе Империи, и глядел с этой стены на залив Сент-Эндрюс и молчаливые Грампские горы, где обитали пикты — загадочный, дикий народ, покрывавший тела своих воинов синеватыми татуировками.
Обо всем этом я думал, шагая по мокрой парковой дорожке и глядя на пасмурное небо. Льюкарс тоже был границей империи, затерянной в пустоте Вселенной крохотной пересадочной станцией. Не потому ли и я прилетел сюда? Разве не желал я пересесть на другой поезд и окончательно изменить свою жизнь, в которой повидал так много, а сделал так мало?
Я где-то читал, что перелетные птицы на Земле находят дорогу при помощи ультразвука. Звуковые образы далеких морей ведут их по правильному пути в теплые страны, где достаточно еды и где им ничто не угрожает.
Некое подобие этих ультразвуковых колебаний связывало, должно быть, Льюкарс и сгудонские корабли. Сначала я ничего не слышал и не чувствовал, но люди вокруг меня начали останавливаться и наклонять головы, словно прислушиваясь. Должно быть, они чувствовали то, что мне, чужаку, было недоступно.
Потом и я услышал — нет, скорее, уловил какой-то далекий гул. И — о, Боже! — я узнал его! Прошло больше пятидесяти лет с тех пор, как эта низкая вибрация впервые отдалась во всех моих костях, в каждой клеточке моего тела, но я не забыл, нет!.. Я помнил, узнал!