От удара в спину он рухнул на колени, потом плюхнулся на живот и завозился, чтобы избавиться от придавившей тяжести. Молодой рыхлый стег, совершенно бесформенный в нескольких слоях зловонных тряпок, заменявших этим созданиям одежду, бросил на него испуганный взгляд и поспешно отполз. Рис сел. Пустая голова раскалывалась от боли.
Потолок трактира уже лизали языки пламени. От едкого дыма, наполнившего легкие, Рис надолго закашлялся. Кашель перешел в неукротимую рвоту.
— Говорун… — Приставучий абориген коснулся его окровавленной клешней. — Говорун! Опасность!
Звуки стегского языка походили на птичий щебет. Разобраться в этих трелях и пощелкивании было трудно и на свежую голову, а сейчас — и вовсе невозможно. Хорошо, если он улавливал единственное словечко из целой очереди.
Он зажмурился от жгучего дыма. Визг вокруг был таким невыносимым, что хотелось заткнуть уши. «Наверное, я сейчас умру», — пронеслось в голове.
Если здесь и было преувеличение, то небольшое. Не сейчас, так завтра, самое позднее — через месяц… Он чувствовал, что все слабее сопротивляется подползающей смерти. Зит уже сжимал его сердце гибельной хваткой. Перед мысленным взором мелькнула на миг, чтобы тотчас исчезнуть, пленительная картина: изумрудные холмы, сапфировое озеро. Если он не избавится от пагубной привычки, то не доживет до встречи с Землей.
Потом раздался удар, предназначенный ему, скрежет, стук, звон — это его волокли через опрокинутые скамейки, по осколкам посуды. Он был слишком слаб, чтобы оказать сопротивление.
Прошлой ночью какой-то туземец пытался что-то ему сообщить.
Отстав на шаг от жены комиссара и ее спутниц, прочесывавших одежные ряды базара, он напряженно рылся в памяти. Стараясь, чтобы его занятие осталось незаметным, он открыл фляжку с зитом и сделал небольшой целебный глоток. Демон, обитавший во фляжке, промчался по его сосудам, как жидкое пламя, ускорив сердцебиение.
Опыт и трезвых дней, и хмельных подсказывал: язык стегов сложнее языка любых других разумных существ в пределах Плеча Ориона. Еще первые лингвисты во времена, предшествовавшие Гильдии, учили, что примитивных, достойных презрения языков не бывает. Истина, проверенная на Земле, лишний раз подтвердилась в Руке Ориона: все языки, обнаруженные когда-либо Гильдией Ксенолингвистов, оказывались изощренными ровно в той степени, в какой это бывало необходимо тем, кто на них говорил. С другой стороны, даже Гильдия на застрахована от ошибок: стегти, язык жителей планеты Кришна, мог оказаться исключением из правила.
У Риса раскалывалась голова, словно он неоднократно врезался лбом в стену, кожа была покрыта липким потом, в горле скребло, как будто туда насыпали песка. Он никак не мог припомнить, каким образом оказался дома, в кварталах Нью-Бомбея.