Темные, узкие глаза по-прежнему следили за мной.
— Вам повезло, что вы приехали сюда именно сейчас. Правда?
— Да, это так.
— Надеюсь, ты сюда приехала не только поэтому? — Его голос звучал резко, почти обвиняя. Неожиданно он улыбнулся. — Я уверен, не только. Ты приехала на Меленус, чтобы привезти мне внука, успокоить и порадовать старика. Пойдем выпьем по случаю вашего приезда. — Он позвонил в колокольчик и снова повернулся ко мне. — Пусть твое пребывание здесь будет долгим и счастливым.
Дверь тотчас же открылась, и вошел слуга с серебряным подносом, на котором стояло два стеклянных графина и несколько бокалов.
— Спасибо, Ангелос. Скажите, пожалуйста, мадемуазель Калвос и мистеру Полу, что я прошу их присоединиться к нам. — Он взглянул на меня: — Ты предпочитаешь сухое или сладкое вино, Стейси?
— Сухое, если можно.
Я взяла стакан. В эту минуту через стеклянную дверь, ведущую с террасы в комнату, вошла смуглая девушка, за ней следовал высокий мужчина.
Мистер Карвеллис повернулся к ним:
— Леда, дорогая, подойди, познакомься со Стейси. Это моя воспитанница, Леда Калвос, ее отец был моим хорошим другом и партнером по бизнесу. Сейчас Леда живет с нами.
Девушка была удивительно привлекательной. Темные глаза с интересом смотрели на меня из-под прямых черных бровей, черные блестящие волосы достигали плеч. Белое, очень дорогое, но простого покроя платье подчеркивало теплый тон ее золотистой загорелой кожи. Вероятно, мы с ней были ровесницами.
— Рада с вами познакомиться, Стейси, — сказала она на ломаном английском.
— А это мой внук Никос, — продолжал мистер Карвеллис, в его голосе чувствовалась гордость.
Леда протянула тонкую белую руку:
— Здравствуй, Ники.
Мистер Карвеллис повернулся ко мне:
— Это мой сын Пол.
Мужчина подошел к нам. Он был очень высокий, выше, чем Алексис. Один его глаз был прикрыт черной повязкой. Я вспомнила, что Майк говорил что-то о катастрофе. Рука была подвязана черной шелковой лентой. Это придавало ему драматический, даже театральный вид.
Но не от этого так сильно забилось мое сердце. Тот самый профиль: прямой нос, высокие скулы, четкие черты лица, будто кто-то одним росчерком нарисовал их пером на белом листе бумаги. Эти линии были мне так знакомы, что я могла начертить их пальцем в воздухе. Рот, такой твердый, но в то же время нежный изгиб губ, зеленовато-карие глаза.
Алексис. Мне казалось, что прошло несколько лет, и передо мной стоял повзрослевший Алексис. В этом человеке не было радости и очарования моего мужа, но он был так похож, что я чуть было не назвала его по имени.