А дело просто в том, что я пишу все это с одной лишь целью – рассказать скрытую доселе правду. Та к что, может, я и упустил что-то ради красоты повествования, но уж точно ничего не выдумал.
Итак, поразмыслив над ходом сюжета (знали бы вы, как это трудно, рассказывать все обстоятельно и последовательно), мы остаемся один на один с несколькими важнейшими вопросами. Во-первых, непонятно, кто же меня отмутузил и украл коробку с рисунками. Если не Кристиана, то кто? Еще всем, конечно, интересно узнать, чем кончилась история про меня и Мэрилин, а также история про меня и Сэм. Что сталось с Фредериком Гудрейсом? И что же, в конце концов, сталось с Виктором Крейком? Ладно, приступим. Начнем с нашего убийцы.
У него был немаленький послужной список.
– Нападение, нападение, жестокое обращение с животными, бродяжничество, хулиганство, нападение в состоянии алкогольного опьянения, изнасилование, нападение. – Сэм повернулась ко мне: – И это только ранний период его творчества.
– До влияния Моне.
– Вот болтун! – Она нежно улыбнулась.
– И где он теперь?
– В последний раз его осудили в… – она полистала страницы, – в 1981 году. Изнасилование при отягчающих обстоятельствах. Он отсидел шесть лет из двенадцати. Ах ты господи, вот невезение! В наши дни образец ДНК берут в обязательном порядке. Ну, значит, он либо затих и последние двадцать лет вел себя смирно, либо поумнел и больше не попадался… Ничего, главное – подход. Сначала надо выяснить, жив ли он еще. Последний адрес, который есть в деле, – на Стейтен-Айленд. И тут же фамилия полицейского, который за ним следил на условно-досрочном.
На последнем снимке, который был в деле, Гудрейс улыбался с такой ослепительной яростью, что даже не знай я, кто это, все равно испугался бы. Он родился 11 мая 1938 года, а значит, на фотографии ему было около сорока. При этом кожа у него была гладкая, словно он в жизни своей никогда ни о чем не беспокоился. Скан мы послали Джарвису, и тот снова подтвердил, что на него напал именно Гудрейс.
Мы поговорили с инспекторшей, которая наблюдала за ним на условно-досрочном, и она тут же кинулась на его защиту. Клялась и божилась, что Фредди давно завязал и теперь жил себе тихо-мирно по указанному в деле адресу. Даже работа у него имелась. Нас ждал еще один сюрприз: Гудрейс обзавелся дочерью.
– Насколько я знаю, отношения у них не очень, – сказала инспекторша.
Я-то думал, что мы сразу кинемся вышибать ногой его входную дверь, как в фильмах про бандитов и полицейских, но Сэм решила проявить осторожность. Во-первых, воспользоваться показаниями Джарвиса мы не могли. Срок давности по изнасилованиями в штате Нью-Йорк в те времена был всего пять лет – самый короткий в стране. Феминистки прямо с ума сходили из-за такой несправедливости, и уже через год после нападения на Джарвиса в закон внесли поправки. Когда Сэм начала выяснять подробности, ей пришлось сообщить Джарвису, что возмездия за его изнасилование не будет, что его дело закрыто и похоронено. Я предположил, что мы можем пригласить его как свидетеля для характеристики личности Гудрейса. И характеристика будет исчерпывающей. Но Сэм возразила: его показания почти наверняка сочтут не относящимися к делу и не придадут им значения.