— И то верно. А кто же это?
— Пока не знаю.
В это время дверь потряс новый удар, и она снова выдержала.
— Что ж, примем бой здесь, — решил Адаш. — Сузим фронт. Ты справа от двери, я — слева. Сволакивай тряпье с кроватей, бросим его между нами. Будут влетать в комнату и путаться в нем.
Новый удар. Дверь стоит, даже нигде не треснув.
— Нет, Адаш. Мы поступим по-другому. — Сашка снова выглянул в окно, оценивая обстановку. Крепостная стена примыкает к углу дома. Из окна до нее метра три, не больше, причем, если встать на окно, — окажешься на одном уровне с верхней площадкой стены. Сашка взял сумки и перебросил их на стену. Следом последовал его меч. — Иди сюда. Мы перепрыгнем на стену.
Ба-бах… ба-бах… Удары стали обрушиваться на дверь вдвое чаще. С той стороны начали орудовать топором. Затрещало дерево. Адаш тяжело вздохнул.
— Что я тебе, государь, кузнечик, что ли?
— Будет тебе, старый ворчун. Да что здесь прыгать? Всего ничего.
— Так и мне не двадцать лет… С моим-то пузом…
Сашка отстегнул его меч и забросил на стену, после чего взобрался на окно и прыгнул. Допрыгнуть до стены для него никакого труда не составило.
— Ну, давай… — позвал он со стены.
У Адаша другого варианта уже не оставалось — только прыгать. Кряхтя, он взобрался на подоконник, посмотрел вниз, потом на стену, где уже стоял Сашка. Покачал головой (все-таки третий этаж), тяжко вздохнул и, перекрестившись, прыгнул. Одной ступней он попал на край площадки, забалансировал руками, но Сашка ухватил его за плечи и втянул на площадку.
— Ну вот, а ты боялся… — Сашка протянул ему меч.
Пригнувшись, чтобы быть менее заметными снизу, они побежали по стене. Добежали до башни, там — никого. Теперь у них появилась возможность осмотреться. Во всех окнах замка прыгали огни, как будто там, внутри, кто-то метался с факелом в руках.
И тут внизу вспыхнул костер. Огонь еще только разгорался, но света было уже достаточно, чтобы разглядеть троих баронских дружинников, усевшихся рядом с огромной кучей хвороста, которую они только что подпалили.
— Ты что-нибудь понимаешь? — спросил Адаш.
— Пока нет.
В это время распахнулось окно на последнем, четвертом этаже и наружу высунулась волосатая физиономия, что-то радостно прооравшая по-норгски дружинникам. После чего физиономия исчезла, и в окне показался большой белый куль, выпихиваемый кем-то наружу. Куль полетел во двор, развернувшись в полете. Это была женщина в длинной белой рубахе. Видимо, уже мертвая.
— Спаси, Господи, — перекрестился Адаш. — Женщина!
— Это Бирюсинка, — добавил Сашка.
В окне вновь появился лохматый зубоскал и, обменявшись репликами с дружинниками, выбросил из окна труп барона Бьорклунда. Огромный костер уж разгорелся, и двор замка был освещен, как днем. Из баронского дома повалила толпа. Все были вооружены: кто дубиной, кто топором, кто молотом, а кто просто косой либо вилами. Каждый наткнувшийся на трупы барона и баронессы считал своим долгом пнуть их ногой, потоптаться, попрыгать или, самое меньшее, просто плюнуть на них.