— Они бы расстроили тебя еще больше, — предположила я.
Изабелла ничего не ответила. Наступило долгое молчание.
— Почему, почему они не позволили мне быть с ним рядом? — настойчиво вопрошала она, глядя на меня, словно я могла ей ответить. — Почему? Я бы с радостью умерла вместе с ним.
— Не говори о своей смерти, милая сестра, — возразила я. — Ты еще так молода, тебе жить и жить.
— Замужем за герцогом Орлеанским? — сказала она с горечью.
— Значит, ты выйдешь за него?
— Ты полагаешь, мне позволят воспротивиться? — ответила она упавшим голосом. — Наша мать и дядя желают этого брака, значит, так тому и быть.
— Но ты же сумела отказать Генриху Монмуту!
— Это совсем другое. Я понимала, что мать и герцог Орлеанский, которые правят Францией во время болезни нашего отца, сами против этого замужества. Если бы хотели… — Она передернула плечами. — …тогда я была бы уже женой этого чудовища.
Я тоже содрогнулась от подобной мысли.
Она продолжила:
— Он ведет омерзительный образ жизни, все знают об этом. Посещает самые грязные и подозрительные кабаки Лондона, где полно бродяг, преступников и продажных женщин. Я могла бы целый день рассказывать тебе о его похождениях — о них гудит весь город. Но ты еще ребенок и многого не поймешь.
— Нет, пойму, — возразила я. — Здесь, у нас, тоже о таком говорят, и я почти все понимаю.
Она улыбнулась и поцеловала меня в щеку.
— Как приятно с тобой разговаривать! Ведь мы никогда раньше не знали друг друга, хотя родные сестры. Ты умеешь слушать, Катрин, а это редко кому дано, и искренне сочувствуешь. Это прекрасные качества. Я совсем отвыкла от таких чудесных людей.
— Да, умею, — подтвердила я, снова вызвав ее улыбку. — Рассказывай еще. О прекрасном Ричарде и коварном Генрихе IV, об этом чудовище Монмуте.
Долго упрашивать не пришлось. Сестра глубоко вздохнула и продолжала изливать передо мной душу:
— …Все, все ополчились на Ричарда! Я ни в ком не находила поддержки. Только позднее мне стало понятно, почему они так ненавидели его. Двадцать лет страной управлял не король, а феодальная знать. Однако через год после моего приезда Ричард решился наконец установить свое единоличное правление, что и вызвало мятеж. Возглавил недовольных баронов Генрих. Теперь понимаешь?
Я горячо заверила, что да — до единого слова.
— Они все лгали мне! — продолжала она с печальной яростью. — Уверяли, что Ричард на свободе, но очень занят делами страны и потому не может приехать и повидать меня… Чего же хотели мятежники, кроме участия в управлении страной? Они жаждали продолжения войны с Францией. А Ричард заключил с нами перемирие, как только я приехала в Англию и стала королевой. Он все время желал мира, но они не позволяли ему… Почему люди предпочитают воевать? Почему любят королей, ведущих войны, на которых убивают и калечат, и пытаются избавиться от тех, кто хочет покоя для страны?! Им не по нраву простые добрые короли… Почему?!